"Карл Витакер. Полночные размышления семейного терапевта " - читать интересную книгу автора

переменная. Он является функцией: пытаясь быть, насколько возможно, самим
собой, выполняет работу . Он не является цельным "Я", и чем больше самого
себя ему удается вложить во взаимоотношения с пациентом, тем больше его сила
и сила терапевтической команды. Биологическая цельность пациента стремится к
единству, исцелению, росту. Функциональная попытка терапевта зависит от
ситуации, обстоятельств, взаимоотношений с пациентом здесь и сейчас. Мне
самому трудно в это поверить!
В госпитале ветеранов мы научились использовать суповую тарелку.
Пациенты требовали все больше и больше снотворных таблеток, и в нашей
родительской панике мы решили рискнуть и придумали ход, который сейчас
называют "парадоксальной интенцией". Мы положили таблетки снотворного в
суповую тарелку и поставили ее на стол в палате. Каждый мог брать их,
сколько хочет. Сначала содержимое тарелки моментально исчезало, но через
пять дней употребление снотворных снизилось в три раза по сравнению с
прежним уровнем. Таблетки были символом любви, пациенты ощущали, что о них
заботятся, когда получали лекарства от сестры. Передача ответственности за
снотворное в руки пациентов заставила работать собственную систему контроля.
Системы контроля крайне важны в больничной палате. Вот еще пример: один
психотик мастурбировал почти двадцать четыре часа в сутки, и его невозможно
было контролировать. Никто не знал, что с ним делать. Однажды старшая сестра
подошла к нему во время дневного обхода и сказала: "Если вы это не
прекратите, я больше никогда не буду вас навещать". И он сразу перестал. Ему
как будто нужно было, чтобы за него приняла решение добрая мама.
Агония и восторг: лечение шизофреников
В течение десяти лет, проведенных в Эмори, мы с Мелоном вкладывали
много сил в ко-терапию шизофреников. Иногда доктор Воркентин работал с
матерью пациента, но, главным образом, мы пытались избавить самого пациента
от ужаса психоза силою нашего с Мелоном вмешательства. Некоторое время у нас
было что-то вроде приюта для выздоравливающих шизофреников. Наша забота о
пациентах напоминала метод Джона Розена. Розен заинтриговал и потряс
психиатрический мир своим проводимым в домашней обстановке "прямым
анализом" - методом воздействия с помощью вербальной агрессивной атаки.
(Предполагалось, что метод излечивает кого угодно. Исследования Американской
психиатрической ассоциации показали, что это не так. У Розена были серьезные
неприятности.) Наш подход походил на метод Розена тем, что пациент находился
дома и получал индивидуальную терапию. Но мы не были столь агрессивными,
используя скорее материнский подход.
Самым противным было, что при освобождении пациента от психоза семья
находила способ забрать его от нас и возвращала его в психоз, даже если жила
на расстоянии тысячи километров. Лечение впавшего в бред и отключившегося от
внешнего мира хронического шизофреника требует полной отдачи, и когда
пациента (ребенка) отдирали от нас, нам было очень тревожно. Лаймен Вайн
говорит об агонии и восторге работы с шизофрениками. Я не знаю, как это
можно выразить лучше.
Агония наблюдалась не только в процессе терапии, но и при ее окончании.
Из этого вытекает мое решение прекратить всякую работу с психотиками вне их
семьи. Постепенно мы пришли к убеждению, что невозможно понять психотика вне
контекста его семейной динамики. Его отец и мать слабо связаны между собою;
при беременности мать ослабляет связь с отцом и все больше и больше
занимается значимым другим, растущим в ее утробе. А "непривязанный" отец