"Марина Артуровна Вишневецкая. Вышел месяц из тумана " - читать интересную книгу автора

- Мы тебя не боимся! Да здравствуют наши! Ура!
- Ула-а!
Они сощурились в один и тот же миг: лохматая туча поджала хвост и -
расплескалось спасенное солнце! Спасенное ими! Нами. Мы спасли. Победители,
богатыри, витязи, герои - ула, ула, ула!
- Я спрашиваю, Сережа, что ты там делаешь?!
Ослепленные победой, своим могуществом и солнцем, они видят на соседнем
балконе только черный силуэт.
- Что ты делаешь там ? - говорит он бабушкиным голосом.
- Крокодила прогоняю.
- Падлу такую! - визжит Владик, а мог бы и помолчать.
- Сейчас же иди домой мыть руки!
- А я крокодила руками не трогал.
Но бабушки на балконе уже нет. Сережа знает: сейчас начнется звонок в
дверь - сплошной, сиренный.
И он начинается.
- Папка! - вопит Владик. - Лименты плинес!
Никто ничего не понимает! Звонок льется, как из ведра.

***

Ложь про то, что сочинение он уже переписал, но забыл дома, Сережа
тащил в зубах, как ученая собака палку, - по улицам, лестнице и коридору -
до актового зала вплоть, когда дверь вдруг оказалась закрытой изнутри. Судя
по плотному дергу - на швабру.
- Маргарита Владимировна, - зовет он и скребется.
Неправдоподобная тишина говорит о том, что ГИПНОТИЗЕР уже начал
перепиливать человека.
- Маргарита Владимировна!
Дверь открывается, но стоит в ней Галина Владленовна, которая вела их
до четвертого класса.
- Где ты бродишь?
- Он уже человека перепиливал?!
Прикрыв ему рот ладонью, вкусно пахнущей мелом, Га-Вла втягивает его в
зал и ставит у задней стены. Он - хвостик, он - торчком. А весь зал
лупоглазо замер, как Казя. Аковцы - во втором ряду. Вейцик - в третьем. И
Маргоша. По сцене же - мама родная! - ползает Ширява. На четвереньках. И
хватает руками пустоту. И еще две дылды прыгают рядом с головою Ленина - на
скакалках. Сережа не сразу замечает, что скакалок в руках у них нет. Но
которая потолще все равно часто спотыкается и, начиная все сначала,
старательно заводит руки за спину. А под формой с нею вместе будто прыгает
спрятанная сибирская кошка. И на нее очень трудно не смотреть. Тем более
если с детства любишь кошек.
ОН же, в черной бабочке и синем пиджаке, стоит у края почти незаметно,
все про всех насквозь понимая. И Сережа молча говорит: "Здравствуйте,
извините, что я так опоздал. Это из-за бабушки и из-за Дианы. И из-за
Маргоши тоже. Сделайте так, чтобы они все меня немножко боялись, как
милиционера, пожалуйста! Спасибо. Я больше не буду вам мешать".
По ЕГО спокойному лицу ясно, что ОН не сердится ни капельки, и Сережа
смолкает, чтобы не отвлекать.