"Анатолий Корнелиевич Виноградов. Повесть о братьях Тургеневых " - читать интересную книгу автора

группы повстанцев и овладевала важнейшими местами их сборов. Вместе с тем
какая-то счастливая истома овладевала молодой царицей. Любовные удачи ее
были неисчислимы. Молодой называла она себя не только сама, но и те, кого в
китайском шлафоре приводил Захар Константиныч к опочивальне царской. Месяцы
проходили, и портной не успевал пошивать золоченые флигель-адъютантские
мундиры, шляпы с плюмажем и брильянтовым аграфом едва успевали отвалять
искусные шляпники. Каждое утро Захар Константиныч являлся в новые покои
нового фаворита, поднося ему флигель-адъютантский мундир и шляпу с
брильянтовой застежкой. Так прошли годы.

Глава третья

Наступил 1790 год. Обстоятельства во Франции были раздражающие. Пришла
весть, что парижские горожане гурьбой пошли на старинную Бастилию - мрачную
крепость в середине Парижа, в которой издавна томились политические
заключенные, мечтавшие о республике и свободе. С оружием в руках овладев
крепостными валами, потребовав спуска крепостного моста, они ворвались в
тюремные камеры в надежде освободить заключенных. К тому дню их всего
оказалось два человека, но тюрьма внушала так много ненависти, что парижане
решили ее разрушить. Оказалось, что в самый трудный момент осады Бастилии
двое молодых людей с фузеями и байонетами* кинулись в перестрелку. Русская
императрица гневалась, так как эти двое оказались князьями Голицыными. Гнев
ее был безграничен, когда, в размышлениях о голицынской измене, она взяла
книжечку, забытую лектором-любовником на мраморном столике опочивальни.
Книжечка в ярко-зеленом сафьяновом переплете, тисненная золотом, называлась
"Путешествие из Петербурга в Москву". Захар Константиныч не позаботился
узнать, что за книжка, просто вложил в руки фавориту самую последнюю книжную
новинку безыменного автора, новинку, посвященную вопросу о простых вояжах,
так как императрица "зело любила путешествия". Ночью было не до чтения, а
утром, когда Перекусихина осторожненько, за ручку, вывела фаворита, книжка
оказалась на мраморном столике, неподалеку от царского ложа. В размышлении о
суетности своих успехов и о превратности судьбы французов, Екатерина взяла в
руки эту книжечку. С вечера было у нее плохое настроение. Петербургские
дворяне без всякого стыда и совести иллюминовали свои дворцы и пускали
фейерверки "по поводу взятия Бастилии и падения тиранства". Пора переменить
политику. Но вот, читая строчка за строчкой красиво описанный сон Радищева,
она скидывает одеяло и в сорочке, почти упавшей с плеча, встает гневная и
яростная. Писателю представилось, что он "царь, шах, король, бей, набоб,
султан или какое-то сих названий нечто, сидящее во власти на престоле". К
престолу подходит женщина-истина. Подошед к царю, сняла с глаз его толстую
пелену и заявила, что доселе ей не приходилось бывать в царских чертогах.
"Ведай, - говорит истина царю, - ты первейший в обществе убийца, первейший
разбойник, первейший предатель, первейший нарушитель общей тишины, враг
лютейший, устремляющий злость свою на внутренность слабого. Ты виною будешь,
если запустеет мир".
______________
* С ружьями и штыками. (Примеч. автора.)

- Да ведь это оскорбление величества! - восклицает, читая, Екатерина и
читает дальше: