"Александр Яковлевич Винник. Охота за невидимками " - читать интересную книгу автора

окончание проверки совпало с приобретением господином Пфайффером роскошной
виллы на курорте в Брамсберге. Но члены правления твердо заявили, что эти
разговоры - плод зависти неудачников, и господина Пфайффера следует
по-прежнему считать эталоном добропорядочности и честности.
Таким образом, когда казначей на описываемом собрании взошел на
трибуну, он был встречен громким свистом, считающимся в Бизнесонии, как
известно, выражением добрых чувств аудитории.
Присутствующие знали, что господин Пфайффер не отличается
красноречием, и терпимо отнеслись к тому, что он читал отчет о финансовой
деятельности правления монотонным голосом. В конце концов казначей - не
сенатор и ему вовсе не обязательно быть хорошим оратором.
В зале стояла тишина. Акционеры подремывали, будучи спокойными за свои
капиталы, охраняемые честнейшим казначеем, а отчасти еще потому, что
покорились зову желудков, переваривавших колбасы и прочие мясные изделия,
которыми правление нашло возможным угостить их по случаю торжественного,
дня.
Тишина и мерный ход собрания были нарушены в самый неожиданный момент.
Господин Пфайффер скороговоркой доложил, что правление сочло своим долгом
оказывать помощь особо нуждающимся акционерам, израсходовав на это в общей
сложности около девяти процентов средств.
- При нашем бюджете - это мелочи. Как вы думаете?
На подобные вопросы подремывавшая аудитория обычно не отвечала, и
господин Пфайффер собирался продолжить речь, как вдруг с галерки раздался
голос:
- А вы как думаете?
Господин Пфайффер удивленно взглянул на галерку и в свою очередь
спросил:
- Что вы имеете в виду?
- Вас. Именно вас, - ответил голос с галерки. - Что вы думаете об этих
девяти процентах?
На лице казначея ничего, кроме удивления, прочесть нельзя было. Это
видели все в зале, от первых: рядов до последнего, ибо на сцену были
направлены лучи юпитеров, щедро освещавшие докладчика.
- Отвечайте, о чем вы думаете сейчас, когда говорите о средствах,
израсходованных на вспомоществование особо нуждающимся?
И тут юпитеры сыграли подлую роль: стало видно, что лицо казначея
заливается краской.
- Вы молчите? - продолжал между тем голос с галерки. - Отвечайте!.. Не
хотите? Тогда я скажу собранию, о чем вы думаете. Я читаю ваши мысли: "Кто
это?.. Откуда он взялся?.. Что он узнал?.. Это мелькает у вас в голове.
Берегитесь! Не думайте! Я читаю все, как по писанному. Ага! Вот вы
подумали: "Неужели он знает, что деньги пошли мне?.. Хамертону... Ерунда,
откуда он может узнать? Документы изъяты... Не думать... Не думать...
Думать о другом..." Это вы приказываете себе. Но заставить себя не думать
не так легко. Вот опять поймал вас: "Кто мог выдать? Господин Истлел? Но он
ведь тоже получил свою долю..."
Можно было подумать, что все это - какая-то грубая мистификация,
схожая с театральным представлением. Но господин Пфайффер вдруг схватился
за голову и, словно спасаясь от одолевающих его мыслей, заметался по сцене.
И тут раздался в зале зычный голос: