"Рышард Винярский. Изобретатель с улицы Проезжей" - читать интересную книгу автора

математики. Встречаясь с такими людьми, профессор не мог понять, как это
они путают эпохи, забыли, что в конце XX века прогрессу могут
способствовать только солидные знания и коллективный труд.
Где-то внизу хлопнула дверь. Профессор взглянул на часы. Скоро семь.
Самое время встать и покончить с этим делом раз и навсегда. Хотя бы для
того, чтобы завтра не видеть на столе голубой конверт.


Улица встретила его вечерним холодом и мелким моросящим дождем. Но он
даже не застегнул плаща: идти было недалеко.
Через пять минут профессор вошел в подъезд, над которым висела большая
белая вывеска: АМБУЛАТОРИЯ, без труда отыскал на втором этаже дверь,
облепленную целой коллекцией визитных карточек, и трижды нажал кнопку
звонка. Звякнула дверная цепочка, в узкой щели блеснули маленькие
недоверчивые глазки. Цепочка тут же упала.
Бельский, человек и без того мелковатый, казался еще меньше в чересчур
просторном потертом пиджаке и неглаженых брюках. Скривившееся в улыбке
лицо было удивительно знакомо профессору.
По коридору, заставленному сундуками и ящиками, они прошли в комнату с
высоким, как обычно в старых домах, потолком. Ночник скупо освещал узкую
кровать, стеллаж с книгами, два стола и кресло. Неудобно размещенные и
заставленные чем попало, они, казалось, вели между собой нескончаемый бой
за пространство в центре комнаты. Рядом с кухонной утварью валялись кипы
исписанной бумаги. Книги - к ним профессор был особенно неравнодушен -
чувствовали себя на полу так же привычно, как и на стеллаже. Судя по
толстому слою пыли на переплетах, их не открывали месяцами.
Хозяин быстрым движением сбросил с кресла кипу газет, а сам примостился
на краю кровати.
Профессор присел с такой осторожностью, словно опасался, что кресло
рухнет. Если б он мог придумать подходящий предлог, то немедленно выбрался
бы отсюда.
- Ну-с, в чем дело? - сухо спросил он, лишь бы скорее начать неизбежный
разговор.
- Простите, вы меня не помните? - хозяин явно волновался. - Хотя,
пожалуй, нет, откуда же вам помнить всех сотрудников. Я был одним из
них... Недолго. Всего несколько месяцев. Меня уволили; я, кажется, не
подошел...
Профессор вспомнил. В памяти всплыло даже заседание ученого совета, на
котором спорили о нем, Вольском. Это был своего рода феномен. Он буквально
замучил всех рассуждениями о методах выплавки вольфрама или новых типах
ракетного топлива, но не умел решить системы уравнений с двумя
неизвестными. Заставить его интересоваться делами собственной лаборатории
не удавалось никому. Трудно было понять, как он вообще попал в институт.
Через полгода его пришлось уволить.
- Это было двенадцать лет назад, пан профессор, - Вольский говорил все
свободнее. - А сейчас вот уже два месяца я размышляю над своим необычным
открытием. Хотел даже отказаться от работы. После того как меня... м-да,
после этого я устроился на одном заводике. Но теперь, когда у меня такая
возможность... Простите, но об этом посещении никто не знает? Видите ли,
теперь всюду охотятся на изобретателей. Такое время. Человек ищет,