"Вернор Виндж. Драгоценность" - читать интересную книгу автора

могло выжить.
Но жар становился все сильнее. Огромный провал на втором этаже
образовал нечто вроде естественного дымохода, и ветер ворвался сквозь окно
на чердаке. Несколько мгновений огонь и неистовые потоки воздуха пребывали в
равновесии, и пламя стало ровным, однородным, нестерпимо блестящим.
Краткое затишье в аду.

* * *

Она почувствовала бы это раньше, если бы ожидала чего-то подобного...
или если бы ее настроение не настолько отличалось от того, что приближалось
к ней: перезвон счастья, чистый и теплый. Ощущение внезапной свободы и
спасения от холода.
Потом она увидела это. Его поверхность больше не покрывали черные и
серые пятна. Она пылала, словно раскаленная головешка, но с лиловыми
отсветами, которые, казалось, пронизывали все тело. Теперь, когда оно
двигалось, можно было увидеть и его истинную форму.
Драгоценность была помесью морской звезды с четырьмя лучами из
крохотной подушечки. Она проворно, изящно пробиралась сквозь багровый хаос,
который царил за кварцевым окошком, и Санда могла чувствовать ее бьющую
через край радость.
Дедушка был неправ. И Бабушка была неправа. Холод и пустота, которые
излучало это существо, не были воспоминаниями о столетиях, проведенных в
Антарктике. Это был бессловесный вопль протеста: существу по-прежнему было
холодно, темно и одиноко. Как она раньше не догадалась? Это же совсем как
Папин пес Тиран. Запертый на улице туманной зимней ночью, он выл и выл,
часами оплакивая свои страдания. Драгоценность страдала от холода и
одиночества куда дольше.
И теперь, совсем как пес, она пробиралась сквозь жар и блеск,
охваченная нетерпением и любопытством. Потом остановилась, и Санда
почувствовала ее замешательство. Потом скатилась вниз, туда, где когда-то
была лестница. Замешательство усилилось, в нем появился оттенок возмущения.
Наконец, Драгоценность выбралась из завала. У нее не было ни головы, ни
глаз, однако она видела - в этом не было никаких сомнений; наверно, это
напоминало мысленную картинку. Существо чувствовало Санду и пыталось понять,
где она прячется. Когда оно "увидело" девочку, это выглядело так, словно
прожектор ощупывает небо и внезапно фиксирует цель. Все внимание
сосредоточилось на ней.
Драгоценность скатилась со своей "наблюдательной вышки" и стремительно
пересекла горящие руины. Она взобралась по балкам, которые громоздились
перед люком, и, оказавшись буквально в нескольких дюймах от окошка, смотрела
на Санду. Потом забегала взад и вперед по балкам, пытаясь добраться до нее.
Настроение существа было смесью угодливого дружелюбия, воодушевления и
любопытства, соотношение которых менялось почти так же стремительно, как
огненная окраска его тела. Еще днем ему потребовалось бы несколько минут,
чтобы на смену одному настроению пришло другое. Но тогда существо пребывало
в замороженном, заторможенном, почти бессознательном состоянии. Как и все
эти столетия, жизнь едва теплилась в нем.
Санда понимала, что существо было немногим более разумным, чем собака -
во всяком случае, в той мере, насколько она считала собак разумными. Оно