"Вернор Виндж. Обособленность" - читать интересную книгу автора

- Mire [Имейте в виду (исп.)], сеньор профессор. Я приблизительно
догадываюсь, насколько важно то, о чем что вы говорите... - снова улыбка. -
Но "Виджилансия"... ["Бдительность" (исп.)]


1

Диего предпринял еще одну попытку.
- Мы просто должны высадиться и разобраться, откуда этот свет. Только
представьте, какую научную ценность...
Это была ошибка. Циничного безразличия Дельгадо как ни бывало; его
лицо - лицо человека молодого, но искушенного - стало жестким.
- "Научное значение"! Если бы ваши скользкие австралийские друзья
пожелали, они поделились бы с нами всеми своими научными знаниями - всем,
что им когда-либо было известно. Вместо этого они посылают к нам своих
подпевал, - он ткнул пальцем в сторону Риберы, - которые убеждают нас
носиться по всему Южному полушарию ради каких-то "исследований". Они
исследуют в десять раз больше, чем два века назад. А эти свиньи даже не
желают использовать свои знания ради собственной выгоды.
Более серьезного обвинения Дельгадо выдвинуть не мог.
Рибера с некоторым усилием удержался от едкого замечания. На
сегодняшний вечер хватит и одной ошибки. Он мог понять - но не одобрить - ту
ожесточенность, с которой Дельгадо относился к его народу. Народу, которому
хватило мудрости (а может быть, это было просто везение) не сжечь свои
библиотеки во время бунтов, которые последовали за Северной мировой войной.
Отлично, у австралийцев есть знания, думал Рибера, но еще у них есть
мудрость. И эта мудрость подсказывает: в человеческом обществе должны
произойти некоторые фундаментальные изменения, прежде чем эти знания можно
возвратить. Иначе дело закончится Южной мировой войной и гибелью всего рода
людского. Это соображение Дельгадо отказывался принять - и не только он
один.
- Но мы проводим исследования, которые прежде не проводились, сеньор
капитан. Океанские течения, численность и состав населения изменяются год от
года. Наши данные зачастую сильно отличаются от тех, что было получены
прежде. И свет, который Жуарес видел сегодня вечером - самое веское тому
подтверждение. Мир меняется.
И для Диего Риберы это было особенно важно. Во время этого рейса
антропологу было совершенно нечего делать, к тому же он страдал морской
болезнью. Тысячу раз он задавал себе вопрос: чего ради он собрал этих
экологов и океанографов, чего ради добивался, чтобы их взяли на борт? Теперь
он знал. Если бы только убедить этого твердолобого упрямца...
Кажется, Дельгадо снова немного смягчился.
- И вот еще что, сеньор профессор. Вы должны помнить, что вы, ученые,
на самом деле лишние в этой экспедиции. Вам просто повезло, что вас вообще
пустили на корабль.
Что верно, то верно. El Presidente Imperial относился к ученым
Мельбурнской Школы еще более враждебно, чем Дельгадо. Рибера старался не
думать о том, сколько потребовалось низкопробной лести, сколько подхалимажа,
сколько уговоров, чтобы его люди вошли в состав экспедиции.
- Конечно, - антрополог говорил вежливо, почти кротко. - Я знаю, вы