"Джоан Виндж. Пешка ("Кот" #2) " - читать интересную книгу автора

нами красно-зелено-золотой мир. Я-то ожидал, что он будет голубым, потому
что голубой цвет украшал эмблему Федерации - знак, который носили все
служащие Федерации там, в Старом городе. Невдалеке виднелся океан; в нем
отражалось голубое небо - такое я всегда себе и представлял, но земля под
нашими ногами была похожа на пожарище.
Джордан это не впечатляло, она сидела с отсутствующим видом, пытаясь
мысленно справиться с сотней неприятностей и унизительных положений,
которые, как Джордан была уверена, уже поджидали ее...
Я заставил себя не читать ее мысли. Одна часть моего мозга, разинув
рот, смотрела на расстилающиеся под нами пейзажи, а другая тем временем
следила за Джордан, собирая случайные образы, плавающие на поверхности ее
мыслей... питаясь ее реальностью. Окружающий мир снова ожил; литая
человеческая плоть - Джордан и других, - которая была непроницаема для моих
мыслей целых три года, неожиданно преобразилась: начала дышать, думать,
чувствовать.
Сейчас трудно было представить, что я не пользовался своим Даром много
лет; даже не знал, что я телепат. Моя мама родилась на Гидре. Когда я был
маленьким и только-только начинал понимать, что происходит, ее убили на
улице в Старом городе. Я прочувствовал ее смерть и пережил это, но боль
пережгла мой мозг. На долгие годы я остался один и жил как твердолобый. Я
даже не помнил, что когда-то было существо, которое заботилось обо мне. Я
проводил время, погруженный, точно под наркотиком, в забытье, скрываясь от
жизни, которую потерял, и от себя самого - ходячего мертвеца. Потом в Старый
город заглянула Федерация, ей нужны были псионы, и она выдернула меня из
этой помойной ямы. Доктор Ардан Зибелинг собрал мои мозги и научил ими
пользоваться. А Джули Та Минг рассказала мне, почему важно уметь владеть
Даром. Потом Федерация использовала нас как пешек, сделав послушным орудием
в борьбе за власть. И я убил человека. И умер снова. Только теперь я знал,
что потерял.
Все вернулось. Осознание того, что я не мог удержать мозг в узде,
доставляло мне животное наслаждение. Мне захотелось дотронуться щупальцами
мыслей до Джордан: поделиться, описать ей... приоткрыть тайну, которой из-за
своей слепоты она знать не могла. Заставить ее почувствовать то, что
чувствовал я, любуясь миром через иллюминатор, - ощущение настолько
глубокое, что слова оказывались бессильны выразить его. Да и всегда, когда
ты пытаешься передать чьи-то мысли, свое ощущение и осознание их, все слова
звучат глупо, фальшиво, грубо...
Она вдруг повернулась ко мне, ее глаза колюче блеснули
подозрительно-гневно-обвиняюще:
- Вы читаете мои мысли?
- Что? Нет... - соврал я, мысленно перехватив ее раскаленное добела
негодование. Я и не заметил, как это случилось. Интересно, неужели я так
ослабил контроль? Но тут же понял, что я не позволял ей почувствовать меня,
не терял контроль, - это ее собственный страх внезапно выскочил наружу: она
боялась, что я прочту, услышу то, что она думает обо мне.
- Брэди сказал, что дал вам наркотики, значит, вы можете...
- Еще не успел воспользоваться, - сказал я как можно равнодушнее. Если
я скажу ей правду, она, я знал, ударится в панику; а мы находились, черт
возьми, в воздухе. Бог знает, что ей придет в голову...
Джордан пристально смотрела на меня, но я видел и чувствовал, что она