"Джоан Виндж. Снежная королева" - читать интересную книгу автора

волос и глядя на дальний конец глубокого канала, вдававшегося далеко в берег и
начинавшегося сразу за изгородями, на которых сушились сети и вялилась рыба.
Там, вдали уже показались верхушки двойных парусов - то приближались суденышки
рыбаков. - Ой, ну так мы конечно опоздаем! - Она еще сильнее потянула за свой
конец сети, начиная сердиться.
- Я и так уже устал, Мун. И что ты все время меня подгоняешь - моя-то
мама, небось, домой не вернется! - Спаркс все же, собрав оставшиеся силенки,
прибавил ходу и догнал ее; она почувствовала у себя на шее его горячее дыхание.
- Как ты думаешь, медовую коврижку бабушка испечет?
- Ну конечно! - Мун споткнулась и чуть не упала. - Я видела, как она
квашню доставала.
И они, словно пританцовывая на камнях, побежали дальше к сверкающему под
полуденным солнцем заливу. Мун живо представила себе смуглое улыбающееся лицо
матери - такой она видела ее в последний раз, три месяца назад: толстые, цвета
сухого песка косы туго уложены вокруг головы и тщательно прикрыты темной
вязаной шапкой; толстый свитер с высоким воротом, непромокаемые тяжелые сапоги
и заправленные в них штаны - в таком наряде она почти ничем не отличалась от
остальных рыбаков. Она в последний раз обняла и поцеловала детей, а
лодка-катамаран покачивалась рядом, носом по ветру, дувшему с востока.
А сегодня мать возвращалась. Позже в деревенском зале все соберутся на
праздник, будут танцевать и веселиться, а потом, уже глубоким вечером, Мун
свернется у матери на коленях (хоть и стала слишком большой для таких
нежностей), та крепко обнимет ее своими загрубелыми руками, и Мун сквозь
слипающиеся ресницы будет следить за Спарксом - не уснет ли тот первым на
коленях у бабушки. В очаге будут мирно потрескивать поленья, будет что-то
шептать пламя, а волосы матери всегда пахнут морем... и бабушка станет
монотонно молиться Хозяйке, благодаря ее за то, что дочь благополучно вернулась
домой...
Мун спрыгнула с каменной ограды на мягкий, золотисто-коричневый песок
пляжа. Спаркс последовал за нею, тени их сплелись на песке в сверкающем свете
полуденного солнца. Глядя только на паруса приближающихся к берегу рыбачьих
лодок, Мун чуть не пролетела мимо какой-то незнакомой женщины, которая,
казалось, ждала, пока дети подойдут ближе. Чуть не...
Спаркс наткнулся на девочку, когда та вдруг резко затормозила и
остановилась как вкопанная.
- Смотреть надо, куда идешь, голова рыбья!
Вокруг их ног взвилось целое облако песка. Мун ухватилась за Спаркса,
чтобы удержаться на ногах, и, вдруг очень рассердившись, что было сил тряхнула
его. Он вырвался, возмущенный; забытая обоими сеть упала на песок; забыта была
и деревня, и залив, и грядущая встреча с возвращающимися рыбаками.
Мун теребила край своего ставшего коротковатым свитера, просовывая пальцы
между ржаво-красными петлями редкой вязки. Женщина, улыбаясь, глядела на них;
ее овальное лицо, чуть тронутое загаром, словно светилось над откинутым
капюшоном старенькой серой парки. Она была в толстых зимних штанах и неуклюжих
башмаках, какие носили все островитяне. Однако сама явно не была уроженкой
Летних островов...
- А ты... а разве ты не прямо из моря вышла? - выдохнула наконец Мун.
Спаркс сопел у нее за спиной.
Женщина рассмеялась; от ее смеха все отчуждение в один миг разлетелось
вдребезги.