"Анн-Мари Вильфранш. Тайны любви " - читать интересную книгу автора

бюста тонкого лиможского фарфора, в натуральную величину, на подставках из
розового мрамора. И среди всей этой роскоши хозяйка дома выглядела самым
изысканным произведением искусства. Ивонна полулежала в кресле стиля модерн,
выгнутом наподобие лебединой шеи, небрежно опершись на него одной рукой,
вытянув скрещенные в щиколотках ноги с узкими ступнями в мягких комнатных
туфельках из белой глянцевой кожи.
Было одиннадцать тридцать утра; в ожидании визитов Ивонна надела
роскошный пижамный костюм из белого шифона. Обшлага и воротник облегающего
жакета были изящно присобраны, а покрой брюк подчеркивал совершенство линий
ее ног. Вышитая на кармане над выпуклостью левой груди буква "И" притягивала
взор.
Улыбнувшись, Ивонна плавным жестом подала Арману тонкую руку с длинными
пальцами, слишком хрупкими для массивного перстня с рубином и бриллиантами.
"Ах, какая же игра лучей!" - подумал он склоняясь над этой рукой. На
атласе кресла - едва прикрытое тонким шифоном стройное тело, цветовые пятна
тщательно продуманы: яркая губная помада клубничного оттенка,
желтовато-зеленое ожерелье, но главное - блестящие темно-каштановые волосы.
Ивонна носила короткую прическу с пробором слева, косая челка прикрывала лоб
до правой брови, а по бокам гладкая волна волос ниспадала до мочек ушей.
Очевидно, уже в столь ранний час горничная успела основательно потрудиться
над прической хозяйки, чтобы создать подобное совершенство.
Обстановка наводит на размышления, подумал Арман, усаживаясь в белое
атласное кресло (суперсовременная мебель не имела подлокотников). В самом
деле, все убранство салона преследовало цель поразить посетителя, намекнув
на неординарную личность хозяйки или даже на загадочные глубины ее души, и
увлечь его этими загадками. Обилие белого цвета наверняка символизировало
нежность и непорочность юности, неизбежно порождая страстные фантазии о
совращении мнимой невинности. Но притязаниям на образ незапятнанной чистоты
противоречили и пикантный фасон сверхмодного костюма, и томная поза Ивонны,
и ее уверенность в себе.
В общем, заключил Арман, эта женщина - сложная, скрытная и, быть может,
даже опасная натура. Совсем не то, что ее сестра, прямая и чистосердечная
Мадлен. Мадлен вызывала у него и любовь, и восхищение, и уважение. Ложась с
нею в постель, он испытывал настоящую страсть. А дорогостоящая и хитроумно
обставленная соблазнительность Ивонны возбуждала его и вместе с тем
отталкивала. Но такова уж была природа Армана, что он не мог не
воспламениться желанием от одной лишь мысли о том, что легкое одеяние
Ивонны - единственная преграда между ее стройным, ухоженным и надушенным
телом и его ненасытными глазами, руками и губами.
Однако, поразмыслив, он решил, что под шифоном пижамы должно быть и
белье. Острия маленьких грудей Ивонны упирались в легкую ткань, но
невозможно было разглядеть, красные ли они, розовые или же коричневатого
оттенка. А где сорочка, там и подходящие трусики. Значит, если случится
немыслимое и Ивонна по небрежности позволит длинному жакету приподняться до
того места, где сходятся воедино ее бедра, темные завитки волос не откроются
глазу сквозь полупрозрачную ткань брюк.
Размышления Армана о шелковых вещицах Ивонны немедленно пробудили
любопытство его неугомонного дружка, и тот напомнил о себе нетерпеливым
подрагиванием. Но, будь Арман вполне честен с самим собой - что редкость для
большинства мужчин,- он бы признал, что приветливость Ивонны в сочетании с