"Барбара Виктор. Мозаика судеб " - читать интересную книгу автора

- Обширный инфаркт? - переспросила она. - Этого не может быть! Только
не с Питом!..
- В Америке невероятный темп жизни. Вечная гонка требует постоянного
напряжения.
В его глазах стояли слезы, и, если бы Габриэла не знала, что он
страдает от глаукомы и не расстается с глазными каплями, она бы решила, что
Паскаль действительно переживает по случаю этого несчастья.
- Умер, - тихо повторила женщина, казалось не понимая страшного смысла,
заключенного в одном-единственном слове.
- Ты полетишь? - спросил Паскаль. Он уже успел проморгаться, и взгляд
его стал ясным.
- Куда? - Габриэла, по-видимому, еще не пришла в себя.
- На похороны, в Америку.
- Конечно! Как я могу не полететь?
Он огорченно развел руками:
- А я собирался на следующей неделе отправиться с тобой в Бургундию...
Габриэла вытерла глаза тыльной стороной ладони.
- Там моя дочь! Неужели ты не в состоянии понять, что она сейчас
переживает?..
- С того дня, как мы с тобой познакомились, я что-то не замечал, чтобы
она нуждалась в тебе.
Слезы хлынули из глаз Габриэлы, она уронила голову на скрещенные руки.
- Постарайся собраться с силами.
Это был бесполезный совет. Как только Габриэла подумала о своей
девочке, представила, что она там одна переживает смерть отца, то уже не
могла справиться с горем. Все прежние муки, которые она испытала, оставив
ребенка с отцом, тот обман, с помощью которого она часто успокаивала себя, -
что расстояние в несколько тысяч миль не разделяет их навеки, всегда можно
позвонить, нахлынули на нее. В памяти с необыкновенной отчетливостью
возникло лицо дочери, словно они расстались вчера, - милое, родное, с
голубыми круглыми глазами. Мягкие золотистые волосы, длинная пушистая челка,
спадающая до самых бровей, маленькие нежные ушки, просвечивающие на свету...
Она обратила на них внимание, когда подбрасывала девочку в воздух - Дина
заливалась смехом, одновременно взвизгивая от страха, и, широко раскрыв
глаза, просила: "Выше, мамочка, еще выше!" Сердце сжала тоска. Даже запахи
нежной кожи, детской присыпки, ромашкового масла, которым она смазывала сыпь
после ежевечернего купания, были настолько ощутимы, словно все происходило
вчера и их не разделяли ни многомильные расстояния, ни долгие тоскливые
месяцы разлуки.
Казалось, только вчера ее дочь была круглолицей, обожаемой всеми
девчушкой, и не успела Габриэла оглянуться, как милый шаловливый ребенок
превратился в красивую шестнадцатилетнюю девушку с остриженными по последней
моде волосами. В ее голубых глазах теперь застыли отчужденность, холодное
равнодушие, и Габриэлу долго преследовал ее ровный, лишенный эмоций голос:
"Решено, мама, я буду жить у отца!" Так она ушла из ее жизни...
Габриэла наконец встала, прошла в гостиную:
- Я тебя никогда ни о чем не просила, Паскаль, но сегодня ты бы не мог
побыть со мной? Отложить свои планы? Я с утра нащелкала массу снимков, мне с
ними за день не справиться. По-видимому, в Нью-Йорк лучше вылететь в
четверг. - Она что-то подсчитала в уме. - К понедельнику я, вероятно,