"Анастасия Вихарева. Черная книга колдуна ("Семиречье" #1) " - читать интересную книгу автора

поглаживая по голове, потом горячо прошептала в ухо:
- Ты не расстраивайся, может все обойдется, лишь бы гадов этих не было
рядом... Авось, Сашка одумается. У меня книжка спрятана, там деньги есть, на
черный день копила... Ты только, Кир, не бросай меня... Я умру, но мне так
страшно! - призналась она, крепко сжимая его ладонь. - Потерпи, сыночка,
недолго потерпи.
- мам, ну что ты такое говоришь?! - Кирилл сам чуть не расплакался,
чувствуя свою беспомощность. - Лучше бы ты их Сашке отдала... - расстроился
он.
- Нет, Кирюш, они на квартиру нацелились. Не отстанут, пока не получат
ее. А про деньги они не знают! Книжка у тети Веры спрятана! Деньги еще от
отца остались, я на образование твое откладывала и в отпуск мы собирались с
папой съездить. Завещание я на тебя написала, опекуном тетю Веру назначила.
Если умру, сразу иди к ней... - мать закашлялась.
- Мам, ты что, умирать собралась?! - Кирилл почувствовал, как
подкатывает к горлу ком, и дрожит рука, когда подавал пульверизатор с
лекарством. - Ты даже не думай! Сашка нам с тетей Верой горло перережет,
если узнает. Мам... - слезы покатились из глаз, обжигая щеки. Кирилл
заревел, как маленький, уткнувшись в мамины колени.
- Мне хуже, Кирюш, Сашка у нас наркоман что ли... Не знаю... - она
отдышалась. - Ты береги себя, ты один у меня остался. Мы его полечим, авось,
поможет, может, наладится еще, бог с нею, с квартирой...

Кирилл лежал, вспоминая последние события, и думал о том, что впереди
его ждет неизвестность. Предстоял переезд. Его история была не единственной.
Год назад, вся школа обсуждала случай с одноклассницей. Ее с сестрой и
матерью выгнал отец. Жили они на улице, ночуя, где придется. А однажды она
оставалась ночевать в школе, и об этом узнали. Завуч сделала ей выговор на
общей школьной линейке. Лелька после этого ходить в школу перестала, где она
сейчас, никто не знал. Случаев таких было много, люди вдруг становились
бездомными, и не могли объяснить, как это произошло. Кирилл понимал, что
помочь им с матерью некому, точно так же, как не помогли остальным. Если уж
на то пошло, то ему повезло, у него была тетя Вера, которая души в нем не
чаяла.
Кирилл сжал зубы так, что боль отдалась в десну. Он обязательно
выберется, - он знал это. Но что же произошло с Александром? И как ему
поможешь, если он не слышит, не видит - и ненавидит, обвиняя во всем, что с
ним происходит?!
И снова Кирилл вспомнил сон...
Может, действительно загипнотизировали, закодировали? Отчего он вдруг
стал таким, и разве такое возможно? Он отчетливо вспомнил слова старика:
"шило наложили". Почему же он не расспросил?! Он слушал себя, но ничего не
находил, кроме тяжелых мыслей и грустных размышлений о себе и о матери.
Господь, тот самый Род, с которым он не успел поговорить, был таким далеким,
как сон. Он лежал, вспоминая парнишку с ясными чистыми глазами, старого
человека, который исподволь, на пару с грамотным балагуром смущал народ
речами, и богатыря, который почти нес его на себе, чтобы он не упал. Какое
шило? Как, если брат до этого ни разу не встречался с Ириной?!
Или встречался?! Смутные сомнения и подозрения, что брата используют,
переросли в уверенность. От прежнего брата не осталось ничего.