"Юрий Вигорь. Последний призрак графа Нарышкина (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

не страдал мнительностью и позорным малодушием. Повстречайся ему леший или
сам дьявол и помешай случайно в охоте, он бы и их, не задумываясь, отхлестал
плетью или угостил зарядом картечи.
Граф сообразил, что кто-то решил над ним дерзко пошутить или напугать,
а посему, ничтоже сумняшеся, вскинул ружье и пальнул чуть повыше кабаньей
морды. Раздался вопль, кусты затрещали, послышалась какая-то возня...
Нарышкин злорадно ухмыльнулся и достал рожок, намереваясь подать сигнал
своим егерям. Он успел еще услышать, как тонко пропела спущенная тетива, но
в следующую секунду его отбросило неожиданным страшным ударом в шею, и все
окружающее поверглось в мрак. Смерть была легкой, мгновенной, но так и
осталась загадкой для егерей, которые уже под утро стали обыскивать
тщательно всю поляну. Следы чьей-то крови, обнаруженные в кустах, вскоре
терялись, а дальше удалось найти лишь отпечатки копыт двух лошадей.
Неожиданное событие потрясло всех в округе. Высказывали противоречивые
предположения, но до истины так и не доискались.
Графа похоронили рядом с часовней и о печальной истории его гибели,
наверное, вскоре забыли бы, если бы не странное обстоятельство: по ночам в
даунаравском лесу раздавался чей-то предсмертный вопль, а на могильной плите
графа то и дело проступало кровавое пятно. Жители ближайших деревень
утверждали, что в сумерках на глухих дорогах появляется диковинный всадник в
графском облачении, скачущий во весь опор на взмыленном коне. И хотя вреда
он никому не чинил, ходить в одиночку в лес побаивались, а приближаться к
роковой поляне и вовсе не отваживались...
- И ты, здравомыслящий человек, веришь во всю эту чушь? - засмеялся я,
когда Альфонсис закончил свой рассказ.
Он хотел что-то возразить, глянул за окно, где царила непроглядная
темень и по-прежнему бесновался ветер, но потом, очевидно, решил, что
спорить со мной бесполезно, и махнул рукой.
- Не я ведь сам все это сочинил. От стариков довелось слышать. Легенда
не легенда, а только и впрямь побаивались раньше браконьерить ночью в наших
лесах. Были случаи, пропадали лихие охотнички, будто сквозь землю
проваливались. Как говорится, ни слуху ни духу... А ты выйди один сейчас в
лес, поброди часок-другой по обходам.
- Просто так, без особой необходимости? Но это же глупо, - пробормотал
я.
- Днем мы все горазды не верить в байки, но недаром ведь есть
пословица, что ночью у страха глаза велики. Я хоть и не робкого десятка, а
вот не идет у меня из головы история с убитым оленем, не успокоюсь, пока
объяснения не найду.
Кажется, Макиавелли сказал: "Привидения величественнее вдали, чем
вблизи". Смешно предположить, что Альфонсис распространял легенду о смерти
Нарышкина с целью запугать деревенских браконьеров, но незаметно для него
самого она укоренилась в сознании и как бы обрела реальность.
- Послушай, а не уехать ли тебе на недельку погостить к дочери? -
предложил я. - Разгар охотничьего сезона миновал, в отпуске ты не был два
года. Думаю, если все объяснить директору охотхозяйства, он пойдет тебе
навстречу. Сторожку закроешь на замок. Я же тем временем поживу у Витаса и
попробую что-то предпринять. Есть у меня одна идейка. Использую в качестве
приманки твоего прирученного оленя. Ручаюсь головой - останется цел.
Думается мне, все это дело рук какого-то приезжего. Слишком мудрено местным