"Фрида Абрамовна Вигдорова. Черниговка" - читать интересную книгу автора

...Где мои? Обсыпанные землей, грязные, перепуганные, но вот они все,
все до одного. А Тоня? Слава богу, вот она. Наташа? Шура? Антона я держу на
руках. Мы поднимаемся к поезду - оба наши вагона целы, а соседние три
подряд разнесло в щепы.
И вдруг сквозь шум, сквозь оклики, тревожные и радостные, раздается
вой - страшный, дикий, от которого падает сердце, - таким дурным голосом
люди кричат только во сне.
На земле сидит женщина - та, что ночью попросилась к нам в теплушку.
На коленях у нее девочка - голова запрокинута, руки повисли. Женщина воет:
- Тонечка, Тонечка, доченька моя ненаглядная. Тонеч-ка-а-а-а!.. -
Кажется, она сейчас изойдет в этом крике. Лицо ее искажено, руки сжимают
голову девочки, рот раскрыт:
- То-о-онечка, То-о-онечка!..
Я отдаю Антона Лючии Ринальдовне, бегу обратно в овраг, за мною Настя
и еще кто-то из девочек. В овраге мечутся люди, озираются, ищут:
- Нет, не он, нет, не мой...
Вот носилки с двумя детьми... Но и здесь над всем слышен безумный,
нечеловеческий, нескончаемый вопль:
- То-о-онечка!..
Вот еще, еще носилки, но нигде нет того малыша - у него были большие
ушки, большой рот и голова тоже большая на маленьком теле, - если бы найти
его, если бы положить живого ей на руки...
- Галина Константиновна, вот... - Настя, став на колени, поднимает с
земли ребенка.
Я не могу двинуться с места, ноги как свинцовые. Еще не вижу его лица,
но знаю: мертвый.
Мы выбираемся из оврага и видим, как женщину ведут куда-то к первым
вагонам. Она идет, вытянув руки вперед, как слепая, и девочки нет с нею
больше. Как же она не хватилась мальчика? И, словно в ответ, мне слышится
чей-то голос:
- Ума решилась...
Бегу к вагону. Скорее, скорее опять увидеть всех своих. Всех оглядеть,
дотронуться, быть с ними рядом...


***

Мы ехали почти без остановок всю ночь и весь следующий день. В
Зауральск прибыли к вечеру. Я вышла на станцию, надеясь отыскать врача.
Вокзал. Страшный вокзал. Сколько таких вокзалов прошло перед нами!
Отбившиеся от родных, измученные, отчаявшиеся люди - на каждом лице черные
следы разлуки, потери. Вот женщина, на руках у нее спящий ребенок, у ног
сидит девочка, тоже совсем сонная - она то и дело роняет голову в колени
матери. Но они с нею, ребята. А у той, ночной нашей спутницы... Вот старуха
с замкнутым, тяжелым лицом. На ногах у нее сбитые башмаки - сколько верст
она прошла, какие дороги у нее позади? И видно, покинула дом еще летом, на
плечах легкое пальтишко. Я оцепенело гляжу на нее и, только заслышав зов:
"Галина Константиновна!" - оборачиваюсь.
- Вот доктор!
Рядом с Настей стоит грузный старик в толстых круглых очках, в белом