"Фрида Абрамовна Вигдорова. Семейное счастье " - читать интересную книгу автора

на удалявшийся перрон и не видела никого, кроме отца. Он бежал следом,
махал руками и что-то кричал.
Поезд ушел. Тетя Маргарита повернулась спиной к Константину
Артемьевичу, бросив на ходу:
- Выгнал из дому родную дочь! Это тебе не восемнадцатый век, женское
достоинство надо уважать.
- Да, да, эти суфражистские идеи мне давно известны, - грустно ответил
Константин Артемьевич. И, взяв под руку Нину Викторовну, пошел прочь с
вокзала.
Шесть утра. Калуга еще спит. Звенят птицы. Под ноги Саше шарахнулась
курица.
- Почему она голубая?
- Ее выкрасили синькой, чтоб не спутать с соседской. А ты думала, это
синяя птица?
Что ж, Саша не удивилась бы сейчас и синей птице. Ей чудится, будто
она уже была здесь когда-то. Кажется, и закрыв глаза, она найдет здесь
любую улицу, любой переулок, и дом Циолковского, и домик, где рос Андрей.
Еще в Москве он рассказывал ей обо всем - о поляне, где пускал бумажного
змея, о камышах у берега, где стояла его лодка.
Он рассказывал, и Саше казалось, что она слышит, как с тихим плеском
отталкивалась лодка от берега, когда он уходил с Ваней Покатилиным на
рыбалку. Саша видела аиста, который каждую весну прилетал к соседу на
крышу. Она говорила:
- Это та улица, где ты заблудился? А тут вы с мамой подобрали голубя с
подбитым крылом? Это здесь ты подрался с Ваней?
Она перепутала все улицы и переулки, но помнила все, что он
рассказывал.
В одной руке Андрей нес их общий чемодан, другой держал Сашину руку,
как тогда, в Нескучном саду. И ничто им здесь не мешало, никто на них не
оглядывался. Вместе, вместе! Теперь они одни: вдвоем!
- Мой дом! - сказал Андрей и, взглянув на Сашу, повторил:
- Наш дом!
Они стояли у палисадника, и Саша увидела дом с осевшей кровлей,
покосившийся, давно не крашенный. Только ставни голубые, веселые. А
палисадник маленький, в глубине его пестрая клумба с анютиными глазками и
рядом низкая деревянная скамейка.
Андрей отпустил Сашину руку и быстро, не оглядываясь, поднялся на
крыльцо. Он толкнул дверь плечом, она отворилась. Будто забыв о Саше, он
вошел в сени и окликнул:
- Ты спишь? Мы приехали!
Саша стояла на крыльце и не знала, как быть: идти ли за ним или ждать
на пороге.
- Где вы, дитя мое? - услышала она, и старые руки обняли ее, над ней
наклонилось сухое лицо, и лоб ей оцарапала щетина небритой щеки.
Николай Петрович был в украинской рубахе с расстегнутым воротом, на
глазах поблескивали очки. Обняв Сашу за плечи, он повел ее в комнаты.
Коридор обдал Сашу запахом квашеной капусты. Дверь распахнулась, и, раньше
чем Саша успела разглядеть комнату, из-за стола неуверенно поднялась
женщина. Лицо у нее было доброе, немолодое, на плечах цветастый платок.
- Елена Кирилловна, знакомьтесь, пожалуйста: это Саша, жена Андрея.