"Павел Вязников. Песни из сказания "Саремпораган"" - читать интересную книгу автора

Можно и пищу вкушать уже было; но траур
Долго еще продолжаться был должен.
Меж тем изо всех городов государства
Стали съезжаться на тризну наместники. Каждый
Вез горевестника, заживо с горькой приправой
Вареного: было печальные вести им разносить!
(Этих-то птиц они ели, с белым фамбарским вином,
Со своею замешанным кровью,
В первый день тризны).
Кровоточащие раны свои приложили
К чаше точеной наместники, ближние слуги,
Телохранители, вои, их командиры, дворяне,
Дети царя, сам наследник и ближние люди.
"Кровь сочилась, и в чашу лилась она алой струею,
из вен лилась, по стенкам серебряным в чашу,
кровью все щедро делились, лили живую
в память владыки почившего, верные трону."
Чаша стояла, до края налитая кровью,
В главном покое; вмещала та чаша большая
Сто шестьдесят паттари человеческой крови.
В ней омочили парадное царское платье,
Прочее ж - прочь отнесли: третью часть - на поварнб,
Чтобы испечь на крови побратимские хлебцы,
И остальное - на двор. Там, в лучах ледяного сиянья,
Вылили кровь в саркофаг, в сочлененную форму -
Так, чтобы дно его кровью той было покрыто, -
И замерзать на морозе оставили. Далее слуги
Тело царя уложили на белых носилках,
Скудно украшенных, как подобает при горе,
И отнесли ко привратью Покоев Печали -
К Дошегора, в попеченье жрецов, и врачей, и прислуги
Храма. Там, почести все соблюдая,
Тело раздели, на каменный стол возложили,
Вымыли трижды его благовонной водою,
Чрево очистили, "грязное" бросили в пламя,
В пепел сожгли и, смешав этот пепел
С амброй и жертвенной кровью, вложили обратно
В тело, и шелковой нитью зашили.
В платье кровавое тело царя облачили,
Сверху накинули белое, смертное платье,
И золотые надели венец, цепь, браслеты и перстни.
Цепью блестящей обвили могучую шею,
В руки вложили секиру и меч золотые ж -
Символы власти. Затем усадили
В кресло владыку, а кресло снесли к саркофагу.
Там же готово все было к последнему кубку.
"Вот он сидит, государь, в облачении смертном,
С кубком пред ним, окруженный родней и дружиной,
Он в окружении царском на траурном троне
Сидит, как при жизни, могучий, как будто подняться готовый".