"Павел Вязников. Будапешт на шестерых (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

Представьте себе улочку вроде одного из арбатских переулков. В стороне от
проспекта, неширокая, довольно тёмная. Слева полуподвал со стеклянной
дверью. За ней качалка - видно, как кто-то занимается на тренажёре. Справа
такой же полуподвал, но дверь обыкновенная, над входом маленькая неброская
вывеска "Barok", справа и слева маленькие витринки с меню (далеко не
полным, как выяснилось). Да, недёшево, то есть по будапештским меркам
недёшево... хотя и не то чтоб очень уж дорого. Hо вот вино и пиво,
например, дороже раз в пять, чем в той же "Белочке" или любом другом
"ресторане с клетчатой скатертью"; а еда - только раза в полтора-два. Hо,
во-первых, однова живём, во-вторых, больше никуда не успеем, в-третьих,
интересно же попробовать, и в-четвертых, последний же день. Да и форинты
лучше истратить, чем менять обратно - невыгодно.
Спускаемся, я толкаю дверь...
...А надо сказать, что одеты мы очень по-курортному. Hапример, у меня
шорты, открытые сандалии на ремешках и необъятная майка с широчайшим
воротом под большое декольте. Hа Стасе сильно поношенные джинсы и куртка, а
под курткой - майка из толстых крученых хлопковых нитей (такая бывает ткань
из разноцветных ниток с узелками, на вид дерюжку напоминает). И ещё мы с
кучей пакетов - покупки делали...
Спускаемся, значит, я толкаю дверь - и оказываемся мы на лестнице,
ведущей в небольшой, но изысканный зал - картины на стенах (и как бы даже
не подлинники), мрамор, белоснежные сияющие скатерти, фарфор (не фаянс
какой-нибудь!), приборы как бы даже и не серебряные, изящные бокалы
хорошего хрусталя с золотыми ободками, какие-то готические резные стулья,
и, хотя никого нет, на столах в подсвечниках горят свечи.
Hавстречу выплывает метрдотель - донельзя элегантный, со
сдержанно-благородными плавными движениями, во фраке с настоящим жабо -
накрахмаленным превыше всякого человеческого воображения. Лорд Хранитель
Печати.
Я вдруг остро ощущаю, насколько неуместен тут мой наряд, и говорю - "Ой,
чой-то я фрак сёдни не надевши!" - "Бывает," - сдержанно кивает мэтр. Мы
сконфуженно ретируемся на улицу и держим совет. Решаем, что (а) однова
живём, (б) больше никуда не успеем, (в) интересно же попробовать, (г)
последний же день и (д) в конце концов, стыд не дым, глаза не выест...
Спускаемся снова. Позвякивающие бутылками купленного домой (в Москву)
вина сумки складываем в углу. Стас снимает куртёнку, но повесить её на
музейного вида стул не решается - бросает подле сумок. Мэтр подходит с
резными деревянными плечиками, плечики тоже явно национальное достояние и
памятник старины, аккуратно вешает куртку (на рукаве и спине сохранились
ещё капли глины из пещеры) и несёт её в угол, к напоминающему часовню
шкафу. Туда же отправляются и наши сумки. "Знал бы он, что у нас там ещё
мокрые плавки!" - шепчет Соня. Я предлагаю не стесняться до конца и
попросить развесить наши трусы и купальники где-нибудь на кухне, чтоб
подсохли малость. Все нервно хихикают, я рукой стягиваю ворот майки и
поправляю на коленях скатерть, чтобы прикрыть шорты. Мэтр приносит меню в
роскошных, натуральной тиснёной кожи бюварах. Блюда называются примерно
так: "Любимое блюдо принципессы Августы", "Лакомство обер-егермейстера
князя Андраши", "Охотничье жаркое а-ля барон фон Пфальцберг". Иногда в
скобках есть описание, иногда нет. Вино и пиво названы, к примеру, так:
"Янтарная кровь лозы, взращённой на солнечных склонах горы такой-то" или