"Борис Виан. Осень в Пекине" - читать интересную книгу автора

- Я принимал присягу, - заявил господин и переверну! фуражку козырьком
вперед. Это был инспектор 975-го маршрута.
Амадис стрельнул глазами направо, налево и, услышав знакомое рычание
мотора, бросился вперед, рассчитывая вскочить в подходивший автобус.
Вскочить-то он вскочил, но так неудачно, что проломил заднюю площадку и,
пролетев насквозь, основательно вмялся в асфальт. Едва он успел пригнуть
голову, как над ним проплыл автобусный зад. Инспектор извлек Дюдю из
мостовой и заставил-таки заплатить штраф. За это время мимо проползли еще
два автобуса. Увидав такое безобразие, Амадис стремглав кинулся к следующей
остановке. Это, конечно, более чем странно, но именно так все и было.
Дюдю благополучно достиг остановки, где с удивлением обнаружил, что до
конторы осталось триста метров. Какой смысл садиться в автобус?..
Тогда он пересек улицу и пошел по тротуару в обратную сторону до того
места, откуда стоило ехать на автобусе.


2

Довольно скоро Амадис добрался до отправной точки своего ежедневного
маршрута и решил идти дальше, так как плохо знал, что находится в той
стороне. А в той части города, как ему казалось, было на что посмотреть. Он
ни на минуту не забывал о главной цели - автобусе, - но хотел обернуть себе
на пользу досадные препоны, которые судьба расставляла на его пути с самого
утра. Маршрут 975-го пролегал почти по всей длине улицы, и взору Амадиса
открывались прелюбопытнейшие вещи. Возмущение еще не улеглось у него в
груди, и, чтобы снизить артериальное давление, дошедшее до критической
точки, он начал считать деревья - только постоянно сбивался. Чтобы легче
было шагать, он выстукивал на левой ляжке модные военные марши. Вскоре
Амадис вышел на просторную площадь, окруженную зданиями, построенными еще в
эпоху средневековья и с тех пор значительно постаревшими. Здесь находилась
конечная 975-го. Амадис воспрянул духом и легко, как маятник часов, взлетел
по ступенькам на дебаркадер. Служитель уже обрезал трос и едва сдерживал
рвущуюся вперед машину; Амадис шагнул в салон и почувствовал, как автобус
пришел в движение.
Он оглянулся и заметил, что конец швартова хлестнул служителя по лицу,
оторвав ему кусочек носа, который тут же упорхнул прочь, трепеща крылышками
наподобие чесоточного клеща.
Мотор миролюбиво урчал: он только что получил целую тарелку костей
морского коттуса. Амадис забрался в правый угол заднего сиденья и блаженно
озирал пустоту салона. На площадке кондуктор рассеянно вертел машинку для
продырявливания билетов. Он подсоединил ее к пятинотной механической
балалайке, и от заунывной мелодии Амадиса начало клонить в сон. Он смутно
слышал, как, разнообразя скучный напев, автобус скребет задом по мостовой и
как трещат, вспыхивая и угасая, высекаемые им искры. Играя ослепительными
красками, мимо проплывали лавочки и магазины. Дюдю нравилось ловить
собственное отражение в их огромных окнах, но когда он заметил, что,
пользуясь своим удобным положением, оно норовит заслонить все, что
выставлено в витринах, то покраснел как рак и повернулся в другую сторону.
Дюдю не находил ничего странного в том, что автобус едет без остановок:
в этот утренний час никто уже не спешит на работу. Кондуктор заснул, сполз