"Борис Виан. Осень в Пекине" - читать интересную книгу автора

вежливости. Аббат звучно шлепнулся оземь, а сторож вскочил верхом ему на
спину; но аббат показал "чурики".
- Вы проиграли, - сказал сторож. - Придется вам платить за угощение.
Грыжан скрепя сердце согласился.
- Только без глупостей, - предупредил сторож. - Пишите расписку.
- Я не могу писать лежа, - сказал аббат.
- Хорошо, я вас отпущу.
Но едва встав на ноги, аббат разразился хохотом и устремился вперед.
Поймать его не составило для сторожа большого труда, потому что на пути
возвышалась крепкая стена.
- Вы мошенник, - сказал сторож. - А ну подписывайте бумагу!
- Может, договоримся? Я прощу вам грехи на две недели вперед.
- Фигушки, - сказал сторож.
- Ну, так и быть, - вздохнул аббат. - Давайте, чего там подписывать.
Из отрывного блокнота сторож выдрал листок с уже готовой распиской и
сунул Грыжану карандаш. Тот покорно поставил свою подпись и вернулся к
камере Клода Леона. Ключ вошел в скважину; замок проникся к ключу доверием,
отомкнулся.
Сидя на кровати, Клод Леон предавался размышлениям. Солнечный луч
врывался в камеру через отверстие, оставленное упавшей решеткой, пробегал по
стенам и терялся где-то у параши.
- Здравствуйте, отец мой, - сказал Клод Леон, завидев аббата.
- Здравствуйте, мой мальчик.
- Как поживает мать моя?
- Все в порядке.
- На меня снизошла благодать, - сообщил Клод, прикладывая руку к
затылку. - Вот, пощупайте.
Аббат пощупал и сказал:
- Ни фига себе! Эк она вас отметила!
- Слава Тебе, Господи! - сказал Клод Леон. - Я хочу исповедаться. Хочу
предстать перед Создателем с кристально чистой душой...
- ...словно выстиранной в персоли! - воскликнули они в один голос,
следуя католическому канону, и осенили себя самым что ни на есть
классическим крестным знамением.
- Но никто пока не собирается ни вздергивать вас на кол, ни сажать на
дыбу, - сказал аббат.
- Я убил человека, - пожаловался Клод. - И не просто человека, а
велосипедиста.
- Могу сообщить кое-какие новости, - сказал аббат. - Я виделся с вашим
адвокатом. Тот парень оказался конформистом.
- И все же я его убил, - повторил Клод.
- Но Сакнуссем согласен дать показания в вашу пользу.
- Мне теперь все равно.
- Сын мой, - сказал аббат, - вы же не можете изменить тот факт, что
застреленный вами велосипедист был врагом нашей Матери Ехидной, Слепой и
Апостылевшей Церкви...
- Когда я его убивал, на меня еще не снизошла благодать.
- Ерунда! - уверенно заявил аббат. - Мы вас отсюда вытащим.
- Я не хочу! - заупрямился Клод. - Я собираюсь стать затворником. Где
же еще мне искать покоя, как не в тюрьме?