"Борис Виан. Стихи в переводе Дмитрия Свинцова " - читать интересную книгу автора

ослиц-критикесс И бомонда столицы.
Фосфор вытек мне в рот - Это мозг, что в полет Отправлял за порог Суеты и
тревог.
Ветер в черепе. Кости в траве. Старость с немощью спят в голове.

СОВЕТЫ ДРУГУ

Чудак, ты хочешь стать поэтом. Послушай, не сходи с ума - в стихах сегодня,
как в клозете, полно дерьма.
Аксессуаров идиотских и экзотических вещиц, - они приводят в трепет
скотский лишь толстосумов и девиц. С непритязательным букетом и с поцелуем
на губах, - хоть пой один, хоть пой дуэтом - ты будешь вечно в дураках.
Тебя использует издатель, как шлюху ловкий сутенер, и, не признав тебя,
читатель закроет двери на запор.
И ты, мой друг, поступишь мудро, коль вспомнишь тот мотив простой, что ты
свистел сегодня утром над улицей своей пустой.

СЛАВЯНСКАЯ ДУША

Славянская душа. У меня славянская душа.
Родился под Парижем, в Виль-д'Авре в настоящей французской семье: мать
звали Жанной, отца - Жаном. А меня нарекли Иваном.
Это имя не выходит из моей головы - выходит, что родом я из Москвы (вот,
что значит - увидела пылкая пара когда-то барина у самовара).
Славянская душа. У меня славянская душа.
Она срослась с французской кожей. И телом стал я славянином тоже.
Славянская душа. У меня славянская душа.
Я не был дальше Сен-Жермен-де-Пре. Мне дали имя русской в семье. Но все
вокруг меня считают русским. Я не сопротивляюсь. На закуску ем пироги с
капустой, водку пью с утра до ночи и посуду бью.
Славянская душа. У меня славянская душа.
За мной шпионит собственное имя. Я сделал из железа пару штор, чтоб окна в
доме занавесит ими - не занавесил. Чтобы воздух шел...
Славянская душа...

ДЕЗЕРТИР

Господин Президент! Я письмо вам отправил. Исключеньем из правил - вскройте
этот конверт.
В среду вечером мне сообщили повесткой, что я завтра в армейском должен
быть на войне.
Господин Президент! Не для братоубийства я, поверьте, родился, но - чтоб
жить, чтобы петь.
Ради песни и мира сообщаю, мсье, - не хочу быть, как все, ухожу в
дезертиры!
Господин Президент! Мой отец уже умер. Мои братья бездомны. Плачут дети
мои.
Моя мама одна. Одиночество это призывает к ответу: что нам эта война?
А когда я в тюрьме вшей кормил, жрал баланду, мою душу жандармы растоптали
в дерьме.