"Борис Виан. Красная трава (Роман)" - читать интересную книгу автора

А сначала они мчались беспорядочными ордами, как
грандиозный пожар запахов, света и шепчущих голосов.
Были там круглоголовики, бугорчатые плоды которых
высушивали, чтобы щетина их стала пожестче и лучше впивалась
при попадании в затылок. Некоторые называют их платанами,
другие - репейниками, но названия эти ничуть не меняют их
свойств.
Были и листья тропических растений, все в заусеницах
длиннющих роговых коричневых крючьев, схожих с пилами
воинствующих богомолов.
Были и короткие волосы девчонки из девятого класса, и
коричневато-серая форма мальчика, к которому ревновал ее Вольф.
Краснорожие верзилы, которые на языке, не справляющемся с
буквой "р", превращались в индейцев из редкого племени везилов.
Таинственный магазин "Смерть мышьям", где продаются,
должно быть, мормышки; рыбалка, когда разве что дождевые черви
на крючок попадаются.
Та громадная комната, полукруглые своды которой можно было
с трудом разглядеть, выглянув из-за угла раздутой, как живот
сытно закусившего бараном великана, перины.
Меланхолическое зрелище падающих каждый год блестящих
каштанов; скрывающиеся среди желтых листьев конские каштаны с
мягкой, украшенной нестрашными колючками скорлупой, которая
раскалывалась надвое или натрое, они верно служили в играх,
когда, вырезав из них крохотные рожицы гномов, их нанизывали на
нити и потом по три-четыре соединяли в ожерелья; гнилые
каштаны, извергающие тошнотворную жижицу; каштаны, метко
запущенные в форточки.
А это - это было в тот год, когда по возвращении с
каникул оказалось, что мыши, ничтоже сумнямнямшеся,
расправились со всеми миниатюрными свечками, что лежали в
нижнем ящике и еще вчера украшали игрушечную бакалейную лавку,
- как приятно было узнать, открыв соседний ящик, что кулек с
макаронным алфавитом они оставили в целости и сохранности, так
что можно было продолжать забавляться по вечерам, выкладывая на
дне тарелки после исчезновения в ней бульона собственное имя.
Куда же подевались чистые воспоминания? Почти в каждое
проникали впечатления других времен, накладываясь на них,
придавая им иную реальность. Нет никаких воспоминаний, есть
иная жизнь, переживаемая иной частично ими обусловленной
личностью. Направление времени не изменишь на обратное, если
только не жить зажмурив глаза, заткнув уши.
В тишине Вольф закрыл глаза. Он погружался все дальше и
дальше, и перед ним разворачивалась озвученная четырехмерная
карта его фиктивного прошлого.
Он, без сомнения, продвигался достаточно быстро, так как
вдруг заметил, что маячившая все время у него перед глазами
стенка клети исчезла.
Отстегнув все еще удерживавшие его крючья, он поставил
нотту с другой стороны.