"Павел Вежинов. Весы" - читать интересную книгу автора

вроде меня, может сообразить: архитектор работает не на себя. Архитектор
работает по заказу. Так работали все великие мастера в любую эпоху, -
конечно, каждый в меру своего таланта или гения. Но заказ есть заказ, и его
надо выполнять.
- Ты можешь привести какой-нибудь пример?
- Примеров много, - тут же отозвалась она. - Хотя бы твоя первая
работа, сделанная на конкурс. Это был красивый отель в Боровце. Ты получил
первый приз, причем с большими комплиментами и даже похвалами в печати, -
ново, оригинально, еще никем не опробовано... А построили другой отель,
который получил третью премию...
Я буквально затаил дыхание.
- Ты помнишь, как он выглядел?
- Как не помнить... Чертежи до сих пор лежат у тебя дома... Почти
замкнутое кольцо, напоминает Рильский монастырь...
- Что же тут нового?
- Да нет, твое решение было очень оригинальным. Но как раз за это
сходство уцепились домашние архитекторы "Балкантуриста". Мол, когда строили
Рильский монастырь, предусматривали и его защиту от врагов, а кто станет
нападать на отель. Да и здание не функционально... Тебя всегда злит это
слово. Ты считаешь, что подлинное искусство по своей сущности функционально.
Именно потому, что искусство совершенно. Но, по-моему, им просто был нужен
предлог, чтобы отказаться от твоего проекта. Наверное, он им показался
слишком дорогостоящим... У нас сейчас есть такой принцип: минимум
капиталовложений, максимум экономического эффекта. А может быть, трудно было
найти строительную организацию, которая взялась бы за такой сложный
подряд...
Да, она в самом деле много знала, - должно быть, интересовалась моими
делами. Я впервые посмотрел на нее с особым, я бы сказал, человеческим
интересом. Но она вряд ли заметила это.
- Ты вообще очень любишь природу, деревья, зелень, - продолжала она. -
Любишь, чтобы здание естественно вписывалось в окружающую среду...
При этих словах я так и вздрогнул. Сама она наверняка не подозревала,
как они важны, ее слова, сказанные именно здесь, в больнице. Должно быть,
это ее замечание и пробудило во мне первый порыв, стремление искать себя,
понять себя самого. Мной овладело огромное, непреодолимое желание
расспрашивать ее еще и еще. Но я нашел в себе силы, чтобы сдержаться. Не
надо было заставлять ее, не надо было ее принуждать; я смутно ощущал, что
тогда Лидия начнет говорить не то, что думает, а то, что я хочу услышать...
Вскоре она ушла. Она всегда уходила в половине седьмого, чтобы успеть на
служебный автобус, уходивший из больницы в город; вы все знаете эту
больницу, она находится за городом. В дверях Лидия обернулась. На этот раз в
ее глазах не было ни тени тревоги.
Да, по всему было видно, что наши отношения входят в нормальную колею.
И все-таки я сознавал, или ощущал, что это, наверное, не так. Что-то стояло
между нами, - что-то неизвестное и нерешенное. Может быть, мы только на
время присыпали его пеплом, этот живой уголек, а он продолжает тлеть где-то
в глубине. Еще и еще раз я возвращался назад, в мой первый день. Прошли
почти сутки прежде, чем она появилась в больнице. Что это означает?
Отсутствие интереса? Такая, какой я видел ее сейчас, она не подходила под
это объяснение. Ее странное, беспокойное, аффектированное поведение при