"Тамара Ветрова. Город, которому ничто не грозит" - читать интересную книгу автора

- Садись, Куликов, - сказал Казимир Иванович Стасику, и Стасик опустился
на край кресла. - Хочешь чаю?
Стасик сказал "не-а" и принялся оглядываться. Комната как комната, только
смешно маленько, что в дупле.
- Тогда почитай книгу, - подумав, предложил Казимир Иванович.
- Ладно, - сказал Стасик.
- Или марки посмотри... Впрочем, - добавил Казимир Иванович рассеянна, -
я, кажется, растерял свою коллекцию...
Книга, которую открыл наугад Стасик, называлась: "Механика движения
коленчатых валов". Схемы, цифры, непонятные слова. Но что до всего этого
Стасику! Он, если хотите знать, ни чуточки не удивился. С ним такое
случалось: читает он какой-нибудь рассказ... даже, например, "Черную
стрелу" Стивенсона... читает, читает... а после оказывается, что как-то
вдруг, незаметно для себя, он позабыл про действие, про всякие события и
думает уже совсем о другом. И скачут Стасиковы мысли галопом, и все в
разные стороны, а он, прищурившись, смотрит на страницу и понимает столько
же, сколько в "Механике движения коленчатых валов".
Другие учителя говорили, что Куликов не умеет сосредоточиваться. Лишь
Казимир Иванович с непонятным восторгом твердил, что мальчик просто
"бесподобно рассеян". Вот именно, бесподобно рассеян! Стаська сам это
однажды слышал и запомнил, так как чувствовал, что это - похвала, а
хвалили его не столь уж часто.
Кстати, уткнувшись в "Механику", Стасик опять задумался. Глаза его
продолжали блуждать по лабиринту какой-то схемы, а мысли умчались в иной
лабиринт! Он шумно и взволнованно дышал и, не стесняясь, шмыгал носом.
- А телевизор у вас есть? - вдруг, точно проснувшись, спросил Стасик.
- Мне хватает окна, - строго ответил Казимир Иванович.
Снова оба замолчали.
Снова Стасик уткнулся носом в книгу, читая при этом какую-то другую - свою
собственную.
- Продолжаем наш урок! - неожиданно возвестил Казимир Иванович,
подозрительно покосившись на Стасика. Он, видимо, ожидал уловить
удивление... или, может быть, недоверие... Однако опасался он напрасно:
Стасик Куликов умел непонятные слова принимать так же хорошо, как
непонятные книги.
- Сегодня попробуем клен, - сказал Казимир Иванович, успокаиваясь. Он
высунул руку из дупла и показал на клен, стоявший в полуметре.
Стасик тоже посмотрел на клен. Ему стало интересно, как перед прыжком в
зеленую воду бассейна, к бесконечно далекому дну, которое так заманчиво
поблескивает почти у самой, кажется, поверхности. Мысль о зеленой воде,
возникнув, умчалась безвозвратно, а сам Стасик понял, что он - клен.
Да-да! Именно клен. С причудливой листвой, чуточку опаленный по краям
осенью.
"Расскажу, о чем думает клен", - твердо решил Стасик.
И рассказал.


О чем думает клен