"Максим Веселов. Дом без приведений " - читать интересную книгу автора

тираду про "все с ума сойдут скоро", тот высказал по иному поводу, уже от
себя.
- Рассказывай, старый хрыч, что надумал?
- Думку я, дружок, надумал.
- Так колись, что ты ломаешься как девка навыдане?! - МихСэрыч прикусил
язык, осознав тошноту фразы в восприятии друга. - Извини, дружище, это я к
слову... вырвалось.
- Дурак ты... - маршал красиво сморщил тонкий девчачий носик, и
по-мужицки им сморкнул. - Я вот что думаю. Вот каким таким каком, она язык
наш выучит, ать? Да знаешь ли ты, что у них там, в Поднебесной, на одно
слово - четыре смысла?! Они только интонации меняют: этак мяукнет -
"чайник", этак - "стакан", вот так - "любовь", а вот ентак - "смерть". А
слово при том - одно! Ты думаешь, она когда-нибудь поймет, что у нас,
сколько смыслов, столько и слов?! А интонации нам, видите ли, нужны, что бы
эмоции свои показать. Да у них там ваааще не знают про эмоции, типа - низший
сорт, если эмоционален, одна радость должна быть, а при радости - улыбаются
или смеются, и все. Ну, плачут, так плачут. Эхх, да чаво тебе тут
объясняю... Неет, брат, это мы по ихнему скоро замяукаем все...
Одри пожевала папироску, разглядывая свои загоревшие ножки, торчащие
из-под символической мини-юбки. Скривилась, словно курила лимон вместо
вонючего "Беломора", сплюнула себе на туфли и рассыпалась на исчезающие
песчинки. Маршал явно смотрел фильм "Амели" со своим образом в главной роли
и кое-что перенял от приемов режиссера. Вживается, маршал, похоже - подумал
друг и отправился восвояси.

Глава 3.

Тем временем. Квартира № 69.
Стас колдовал над ужином.
Ему было непривычно и сладко ощущать себя в роли повара. Хотя, за
тридцать лет холостяцкой жизни он не научился готовить и предпочитал
перекусывать в кафе, в данный момент восторг творца романтического ужина
наполнял его сознание. Скоро должна была появиться Лиля, он зажжет свечи и,
после горячего, будет кормить ее с ложечки сладким десертом, кстати говоря,
купленным все же в привычном кафе. Там они и познакомились. Прошла уже целая
неделя их совместной жизни, вот и придумал Стас отпраздновать юбилей.
Все эти дни, ему каждую ночь снился момент их знакомства. Каждый раз
событие прибавляло во сне пару-тройку новых штрихов, настолько
правдоподобных, что Стасу становилось непонятно - эти нюансы были на самом
деле, и он на них попросту не зафиксировал внимания, а теперь, в
расслабленном сне они всплывают на экране его ума, или вольная фантазия
романтичного сна сама пририсовывает детали. Хотелось думать, что - первое, и
Стас так думал. У него был пример: будучи в Москве в Третьяковке, его
поразила картина "Боярыня Морозова" у волшебника цвета Сурикова. Если просто
глянуть на картину и пойти в соседний зал, то ничего и не увидишь. А вот
если присесть у нее на пуфик и вглядываться в каждый отдельный предмет,
долго рассматривать одну деталь, то через некоторое время заиграет все
полотно, засветится изнутри таааким цветом, которого в жизни просто не
бывает. Но на картине он настолько естественен, что, выйдя из Третьяковки в
вечернюю зимнюю Москву, можно увидеть, что Москва - она другая. И жизнь