"Максим Веселов. Дом без приведений " - читать интересную книгу автора

премии срезала, аж ропот среди коллег стоял, так все завидовали. Ребята не
сговариваясь молчали про "экстрасенсорные таланты" своего товарища, боясь,
что переманят его куда. Уставали все - жутко, но планку держали и "деньгу
гребли лопатой".
Для небольшой группы читателей, знакомых с книгами жильца, а так же для
коллег по Союзу писателей Петербурга, водолаз-экстрасенс был исключительно -
Михаилом Федоровичем - утонченным прозаиком, обладающим стилем, знанием и
шармом. Вот это и ценил в своем жильце Иван, эта замечательная писательская
жилка жильца и подвела Образ, отвечающий за пятьдесят вторую квартиру, "под
монастырь". Точнее, под... Иван пока не знал, какую кару ему может назначить
Собрание. Дом еще находился в неведении по поводу фокусов Сусанина. Но
близилось, близилось очередное Собрание, на котором, если уж в квартире
что-то случилось, Образ должен был отчитаться по полной, со всеми нюансами.
Другими словами, близился день, в который Иван сам себя заложит с потрохами.
И будет ему кара по делам его. А кары не хотелось до жути, ибо, и в самом
деле - не ведал, что творил.
Оставим пока размышляющий Образ в покое и расскажем, как оно все
произошло на самом деле. А началась история пятьдесят второй квартиры
следующим образом.
Будучи человеком пишущим, Миша (так его ласково звал Сусанин) много
читал, ибо писать о том, в чем не разбираешься, было невозможно для него.
Вот однажды он и вычитал, сидя в читальном зале городской библиотеки,
древнюю притчу про "нагов" - духов, охраняющих человеческое жилье. Узнал из
книжки, мол, духи эти "добрые, но - глупые и их можно использовать во благо
дома: закопать по углам жилища мешочки с разноцветными камешками и
монетками, сказав духам, что эти сокровища - подношения им, и попросить о
том, что бы духи приносили в дом материальные богатства". Дурость, конечно,
но Миша всегда был впечатлительным.
Закапывать мешочки в деревянные полы не представлялось возможным, а вот
распихивать копеечные монеты за плинтусы, это вошло у него в привычку. И он
стал лично обращаться в эти моменты к Ивану, разумеется, не называя того по
имени, а так, вообще. Сунет пять копеек за плинтус, и просит Ваню помочь ему
заработать "больше денег в дом". А что оставалось Сусанину?! Если бы он умел
читать человеческие мысли, то, узнав про книжку, посмеялся бы, да плюнул. А
тут? Иван просто очумел, когда Миша впервые к нему обратился с просьбой.
Подумал, мол, может выдал себя чем, или хозяин - колдун. Но, так ничего и не
поняв, под впечатлением случившегося, сразу отправился за Мишей, указать
местоположение утопленника, которого разыскивало уже само МЧС. Тот бедолага
третьего дня как неудачно нырнул в пьяном угаре и зацепился плавками за
корягу, догадаться стянуть с себя плавки - не получилось, вот и не вынырнул,
завис в иле у дна позой эмбриона... Тогда и показал Сусанин бедолагу своему
Мише, притянув его (наподобие течения) на гиблое место.
А теперь этот тандем Образа и человека вошел у последнего в привычку.
Приносит дары. Повздыхает старик, да отправляется с Мишей под воду, тащит то
за башмаки, то ил баламутит там, где надо искать... Вот такое вот получилось
содружество.
Разумеется, нельзя со стопроцентной уверенностью сказать, что Ване не
нравились монеты. Нужны они ему, конечно, не были. Но - радовали. Блестели.
Когда он в пустой квартире вертел монетки в руках, подставляя их круглые
бока лучам солнца, ему чудилось, что светятся они какой-то зловещей силой,