"Петр Петрович Вершигора. Люди с чистой совестью (про войну)" - читать интересную книгу автора

закрылся, и танкист, видимо, заснул на полчаса, чтобы потом снова
продемонстрировать нам видимость окружения.
Пробравшись во время такой паузы через шлях, мы очутились в
открытом поле среди кучек соломы, оставленных комбайном, который всего
несколько дней назад обрабатывал это поле.
Здесь мы увидели, что многие кучки шевелятся. Остановившись около
одной из них, услышали шепот. Из-под соломы выползли несколько человек
и сообщили нам, что идти некуда - всюду немцы, мы в окружении. Изучив
последовательность появления ракет и выбрав момент между двумя
выстрелами, мы вышли на линию ракет, ползком пробираясь по высокому
жнивью и замирая перед очередным хлопком, переползли эту линию и
вскоре очутились вне ее.
Убедившись, что линия светящихся ракет пройдена без труда, мы,
осмелев, пошли, под прикрытием копен, обратно и... увидели
одного-единственного немца. Он сидел на высокой копне и через каждые
три-четыре минуты швырял в небо ракеты, а когда они гасли, он хватался
за живот и ржал.
Мне кажется, он видел, как шевелились копны, и ему доставляло
большое удовольствие пугать многих людей одной-единственной
ракетницей. Справа от него была куча выстрелянных гильз, слева - куча
готовых ракет.
Мы подкрались к нему, кто-то из бойцов сбросил тонкий ремень-очкур,
и мы сообща задушили немца, получив от этого не меньшее удовольствие,
чем он сам, когда он ржал над нами. Затем, прибавив шаг, мы до
рассвета проделали десяток-другой километров, держась все время вблизи
Гадячского шляха.
Рассвет застал нас возле небольшой деревушки, искалеченной
ожесточенной вражеской бомбежкой, которой она подверглась накануне. У
колхозников мы узнали, что в селе на ночь оставалась только одна
гитлеровская машина и мотоцикл, но немцев в машине было мало. Наблюдая
за немцами, утром мы увидели, что трое из них уехали на мотоцикле и с
машиной остались только двое.
Решение созрело быстро... Это был мой первый партизанский налет.
Немцы уничтожены, одного из наших бойцов - шофера - мы одели в
немецкую форму, сели в крытый кузов и на полном газу вырвались на
Гадячский шлях.
Первую половину дня мы сворачивали на проселочные дороги, обнаружив
издали проходящие немецкие колонны танков, и были готовы в любой
момент бросить машину. Под вечер, привыкнув к машине и к своему
необычайному положению, мы настолько осмелели, что, выехав на шлях,
шедший в сторону Зиньково - Богодухов, стали двигаться по шоссе,
иногда обгоняя отдельные вражеские машины, иногда пропуская колонны,
шедшие нам навстречу.
В эти дни противник, очевидно, проводил большую перегруппировку
сил, так как войска двигались не только к фронту, но и в обратном
направлении, а также и по другим магистралям, идущим параллельно
фронту.
Уже зашло солнце, и, выведенный сумерками из нервного напряженного
состояния, в котором провел весь день, я подумал, что нам все же
удастся вырваться из окружения на немецкой машине. Так оно и было бы в