"Петр Петрович Вершигора. Люди с чистой совестью (про войну)" - читать интересную книгу автора

обратно.
Начались скитания в окружении...
И мне кажется, что в этот период войны я приобрел одно важное
качество командира - умение скептически относиться к любой обстановке,
которую тебе преподнесет судьба. Может быть, в этом помогла мне моя
профессия, воспитывающая либо пустомель-анекдотчиков, либо толковых
людей, умеющих критически относиться не только к самим себе, но и к
своему делу.
Для себя я сделал выводы: из окружения нужно выходить быстро или не
выходить совсем. В первый день выхода из окружения мне и моему
товарищу помогли лошади, которые вынесли нас на пятьдесят - шестьдесят
километров вперед. Затем на дороге стала проклятая речушка Сула, - в
нее никак не хотели входить кони. Это была болотистая речка с крутыми
берегами и тихой, но зловещей водой. За ней - покинутые пустые села, а
за ними - либо плен, либо смерть. Через Сулу был мост, но его
разбомбили "юнкерсы". Я сидел на усталом коне и думал: "Направо
пойдешь - голову потеряешь, налево пойдешь - честь потеряешь, прямо
пойдешь - коня потеряешь..." - и выбрал последнее.
Пожав руку украинскому колхознику, у которого только что сытно
пообедал, я крикнул: "Хозяйнуй, Иване!" - и отдал ему коня.
Иван потянул лошадь к сараю.
С другого конца в село входили фашистские танки...
Скоро стемнело, и мы, без приключений переправившись на лодке через
реку, ушли на станцию Сенча. В небо взвивались ракеты разных цветов.
Некоторые подолгу висели в воздухе, приводя меня в искреннее
изумление. Ползком перебравшись через железную дорогу, мы приближались
к селу Клюшниковка. Мы - это я, мой товарищ и еще семь красноармейцев,
приставших к нам перед вечером. Двое из них были шоферы, один из
авиадесантной бригады, а остальные неизвестного мне рода войск. На
всех нас приходилось две русские винтовки, одна польская и две
немецкие гранаты-колотушки.
В Клюшниковку мы вошли огородами. Крайняя хата оказалась пустой, и
дверь в нее была открыта. Во второй никто не откликался, из третьей на
наш стук вышла женщина.
- Ой, сыночки, да куды ж вы идете? В селе немцев
видимо-невидимо...
- А сколько их? - спросил я.
- Танкив буде до десяти, а мотоциклистив бильше ста...
- А куда же нам идти? - допытывался я.
- Да идить, мабуть, на Гадячский шлях. Может, и пробьетесь. Там
вчера наши проходили...
Гадячский шлях... Уже свернув к огородам, шагая мимо подсолнухов,
мертво стоявших у проселочной дороги, я все вспоминал: "Гадячский
шлях, Гадячский шлях... Где я раньше о нем слыхал?.." - и так и не мог
вспомнить. Но знаю, что по этим путям ходили наши предки-запорожцы,
здесь шли полки Богдана Хмельницкого...
Мы уже подходили к шляху и вышли бы прямо на него, но в это время
впереди заворчал мотор немецкого танка. Мы шарахнулись в подсолнухи.
Танк прошел по дороге взад и вперед, затем осветил поле и себя серией
ракет, развернулся, пустил несколько очередей из пулемета, люк