"Лев Вершинин. Время царей ("Приговоренные к власти" #2)" - читать интересную книгу автора

скольким взрослым и серьезным людям мешает самим фактом своего существования
в этом мире.
Подумать только!
Сын Божественного! Пусть и зачатый в насилии, но признанный отцом во
всеуслышание! Да еще и прямой отпрыск шахов из рода Ахемена, законный
наследник тройной тиары* Востока! При удачном стечении обстоятельств права
его на державу отца, причем - всю, без исключений, от македонских гор до
берегов Инда, - потянут, пожалуй, покрепче, чем права юного Александра,
внука Олимпиады! Тот ведь, если судить по чести, хотя и рожден в браке,
заключенном по всем правилам, но Роксана, выносившая его в чреве, - всего
только дочь захудалого согдийского сатрапа, ни с какого боку не причастная к
сиятельному роду Ахеменидов...
На вес золота оценит Ираклия Одноглазый. Понятное дело, живого.
И уже назвал свою цену за мертвого - Кассандр. Подленько свалив решение
на плечи Полисперхонта: "поступай, как считаешь нужным". Но, не забыв
добавить: "в известных тебе обстоятельствах..."
Менее всего нужен сыну Антипатра Ираклий здравый и невредимый. И так
уже Кассандра именуют "тюремщиком царя".
Еще меньше нужен Антипатриду Ираклий в ставке Антигона.
...Еще глоток вина! Чтобы почти забытый хмель пробил до самых глубин!
Ах, Ираклий, Ираклий...
Геракл...
Ласковый. Добрый. Нежный, словно девушка.
Он так тоскует в отдаленной башне, так страдает от одиночества и
студеных ветров! Но никогда ни одной жалобы не слышал от него Полисперхонт!
И даже теперь, почти эфеб, он бежит к воротам, заслышав голос Полисперхонта,
и обнимает его крепко-крепко, и гладит седые волосы, и целует в невидящие
глаза...
Почти внук.
Но только почти.
В нем не течет кровь тимфейских Карнидов.
А жаль...
Яблочное самодельное вино - откуда тут, в горах, взяться другому? -
хоть и нещадно разбавленное, сделало свое дело. Тяжкие, недобрые мысли
превратились в легкие, шаловливые, вовсе не давящие усталую душу.
О чем, собственно, думать?
В чем сомневаться?
На том берегу Ахерона, куда скоро уже доставит его ладья сумрачного
Харона-перевозчика, ему, Полисперхонту, предстоит держать ответ за внуков
перед своими сыновьями.
А Божественный?.. Что ж, если он и вправду сейчас на Олимпе, пусть
докажет это хоть раз.
Если же не пожелает, то какой спрос с Полисперхонта?
Худые ладони едва прикоснулись одна к другой, хлопок вышел почти
неслышным, но этого хватило.
Тяжкие шаги за дверью. Сопение.
И густой, чудовищно низкий, похожий на рык медведя, голос:
- Я здесь, светлый царь!
Никак иначе не именует слепца вождь тимфейской дружины. Для этого
крутоплечего, звероподобного горца нет иных повелителей, и Тимфея для него