"Лев Александрович Вершинин. Рим или смерть (Повесть о Гарибальди) " - читать интересную книгу автора

направился к выходу.
Стражники, не развязав Гарибальди руки, отвели его в тюрьму и
втолкнули в грязную, сырую камеру. Длинной веревкой они туго связали
Гарибальди еще и запястья. Все это они проделали спокойно, обстоятельно.
Потом подергали веревку, проверяя ее крепость, намотали ее на огромное
бревно и поставили это бревно стоймя. Гарибальди повис в полуметре от
земли. Очень скоро запястья рук набухли и начали кровоточить, а плечи и
грудь разрывала адская боль. Гарибальди молчал.
Отворилась дверь, и вошел дон Миллан.
- Вспомнили, кто вам помогал?
В ответ Гарибальди плюнул ему в лицо. Дон Миллан отшатнулся, быстро
вытер плевок и, словно ни к кому не обращаясь, сказал:
- Вам нравится изображать из себя героя, не так ли? Прекрасно, герой
обычно и умирает геройской смертью. Но если вы все-таки решите назвать
имена сообщников, скажете стражникам. У вас еще есть время одуматься.
С этими словами он удалился.
Гарибальди висел так два часа. Жажда была нестерпимой, и наконец, не
выдержав, он простонал: "Пи-ить".
Тюремщики, все же более милосердные, чем их хозяин, дали Гарибальди
кружку с водой. Он разлепил спекшиеся губы и стал жадно пить солоноватую
воду. Каждый глоток обжигал горло, словно раскаленное железо. Он застонал
и потерял сознание.
Спустя час стражники подошли и развязали пленного, решив, что он
испустил дух. Гарибальди рухнул на земляной пол. Один из стражников
наклонился над узником - тот не шевелился.
Начальник стражи ушел доложить, что заключенный умер. Когда он
вернулся вместе с доном Милланом, то увидел, что Гарибальди еще дышит,
чему оба немало удивились.
- Привяжите его цепью к столбу, - приказал дон Миллан. - После обеда
продолжим допрос. Оставляю заключенному выбор между признанием и смертью.
Но терпение мое не бесконечно.
Граф Миллан наверняка выполнил бы свою угрозу и расстрелял
Гарибальди, если бы не вернулся губернатор Гуалегая дон Эчагуэ. Человек
благородный и добрый, он уважал Гарибальди за его прямоту и отвагу, и
действия своего помощника не одобрил. Гарибальди он, правда, на свободу не
выпустил, однако позволил его перевязать, лечить и кормить. Причем - не
тюремной похлебкой, а мясом и фруктами. Он продержал Гарибальди в тюрьме
еще два месяца, а потом на свой страх и риск даровал Гарибальди свободу. В
обмен он потребовал от Гарибальди одного - клятвы, что тот больше не будет
сражаться против Бразильской империи. Пленник дать клятву отказался - он
волонтер республики Риу Гранди и до конца выполнит свой воинский долг.
Пораженный бесстрашием пленника, Эчагуэ приказал освободить его, не
ставя больше условий.


Обо всем этом Гарибальди напомнили сейчас неосторожно вырвавшиеся у
Сакки слова. Он сидел молча, неотрывно глядя в одну точку. Остальные тоже
молчали, боясь громким словом или неосторожным движением нарушить тишину.
Внезапно Гарибальди сказал, обращаясь к Сакки:
- Нет, я вовсе не ангел. И чувство мести мне не чуждо.