"Лев Вершинин. Первый год Республики (Авт.сб. "Хроники неправильного завтра") [АИ]" - читать интересную книгу автора

нет: разбили донцы под Киевом во время отступленья обоз; там и сгинуло
все, что имел... впрочем, лишь портрета жаль; увы! и золотом не
откупить...
Вдруг, сам того не чая, улыбнулся. Что портрет? экая забава. Нужен ли
сей образ. Мари, если в сердце моем ты живая?..
Пал на колени, подняв лицо к киоту; очи в очи заглянула с иконы
одноименница Любви Земной. Беззвучно шевеля губами, положил поклон.
- Матерь Божья, иже заступница сирых, спаси и поддержи, о Мария,
Мария...
О Мари! - как темен свет без тебя...


Вошли средь ночи. Еще до лязга дверного уловил в коридоре долгожданные
уверенные шаги; сбросил удушливое оцепененье, встретил визитеров почти
пристойно, благо и не раздевался толком.
- Прошу, господа!
Не ответив, хозяйски прошли в нумер двое. Один, невзрачный, шмыгнул
вдоль стеночки на носках; явный писарек: молоденький, статский сюртук
потерт изрядно. Умостился у бювара и тотчас бумагами зашуршал, не проявляя
к арестанту интереса.
Второй, напротив, поймал взглядом взгляд генерала, растянул губы в
улыбке, присел в кресло. Улыбка из тех, кои, помнится, Ермолов "голубыми"
[голубой цвет - цвет жандармских мундиров] именовал; дежурная такая
улыбочка... впрочем, выправка имеется, и сам, хоть и в летах, а - худощав,
подборист.
- Позвольте представиться, обер-аудитор Боборыко! - и тут же, не давая
опомниться:
- Именным указанием Верховного Правителя Республики Российской доверено
мне, соответственно аудиторским полномочиям, произвести предварительное
дознание по делу о злодейском заговоре супротив Конституции.
Протянул бумагу, сложенную вдвое:
- Не откажите ознакомиться!
Миг тому показалось - вот оно! - время возмутиться, вспылить, гневно
требовать ответа. И ничего не вышло; лишь озноб побежал по телу при слове
"заговор". Быстро, почти не видя, проглядел ордер; бросилось в глаза:
"...ВОЛКОНСКОГО Сергея Григорьева" (так! - без "вича"...) в первой строке,
и снизу, крючковатым росчерком, крупно: МУРАВЬЕВ-АПОСТОЛ.
- Прошу от вас, Сергей Григорьич, полного внимания и абсолютной
откровенности; дело ваше, поверьте, весьма и весьма серьезно...
- Но...
- Вопросы стану задавать я! - голос Боборыки ржаво скрипнул.
- Что ж... - Волконский пожал плечами, откинулся на спинку; скрестил
руки на груди, сжал губы поплотнее. - Я готов!
- Имя ваше?
- Но!
- Имя!!
- Волконский...
- Полнее попрошу!
- Волконский Сергей Григорьевич.
- Так-с... впрочем, оставим формальности. Когда в последний раз имели