"Жюль Верн. Доктор Окс." - читать интересную книгу автора

промышленности этого города. Но поспешим прибавить, что в Кикандоне нет ни
торговли, ни промышленности и что он прекрасно обходится и без них. Свои
сбитые сливки и леденцы он поедает на месте и не вывозит их. Наконец,
кикандонцам и не нужна известность. Желания их ограниченны, существование
скромно; они спокойны, умеренны, холодны, флегматичны, словом -
"фламандцы", какие еще встречаются иногда между Шельдой и Северным морем.


ГЛАВА II,
где бургомистр вам-Трикасс и советник Никлосс беседуют о городских делах

- Вы думаете? - спросил бургомистр.
- Я думаю, - ответил советник, помолчав несколько минут.
- Дело в том, что никогда нельзя поступать легкомысленно, - продолжал
бургомистр.
- Вот уже десять лет, как мы говорим об этом серьезном деле, - возразил
советник Никлосс, - и признаюсь вам, мой достойный ван-Трикасс, что я все
еще не могу решиться.
- Я понимаю ваши колебания, - проговорил бургомистр после доброй четверти
часа размышлений, - и не только понимаю, но и разделяю их. Мы поступим
мудро, если не решимся ни на что, не изучив вопроса более тщательно.
- Без сомнения, - отвечал Никлосс, - должность гражданского комиссара
совершенно бесполезна в таком спокойном городе, как Кикандон.
- Наш предшественник, - важно возразил ван-Трикасс, - никогда не осмелился
бы сказать о какой-нибудь вещи "без сомнения". Всякое утверждение
подвержено неприятным возражениям.
Советник покачал головой в знак согласия, потом замолчал почти на полчаса.
По истечении этого времени, в продолжение которого они не пошевелили и
пальцем, Никлосс спросил ван-Трикасса, не приходила ли его предшественнику
- лет двадцать назад - в голову мысль об упразднении должности
гражданского комиссара. Эта должность обходилась городу Кикандону в тысячу
триста семьдесят пять франков и несколько сантимов в год.
- Да, конечно, - отвечал бургомистр, с величавой медлительностью поднося
руку к своему ясному лбу, - но этот достойный человек умер, не осмелившись
принять решения ни по этому вопросу, ни по вопросу о какой-либо Другой
административной мере. Это был мудрец. Почему бы и мне не поступать, как
он?
Советник Никлосс не смог придумать довода, который противоречил бы мнению
бургомистра.
- Человек, который умирает, не решившись ни на что в течение всей своей
жизни, - прибавил важно ван-Трикасс, - очень близок к тому, чтобы достичь
совершенства в этом мире.
Сказав это, бургомистр нажал кнопку звонка, издавшего скорее вздох, чем
звон. Почти тотчас же послышались легкие шаги. Меньше прошумела бы и мышь,
пробежав по толстому ковру. Дверь комнаты открылась, бесшумно
поворачиваясь на смазанных петлях. Показалась белокурая девушка с длинными
косами. Это была Сюзель ван-Трикасс, единственная дочь бургомистра. Она
подала отцу набитую трубку и маленькую медную жаровню, не сказав ни слова,
и мгновенно исчезла, так же бесшумна, как и вошла.
Достопочтенный бургомистр зажег свою огромную трубку и вскоре исчез в