"Лев Вершинин, Александр Лурье. Войти в Реку " - читать интересную книгу автора

конечно, обязательно зайду... а в институте в курсе?.. мы тут, понимаешь, с
ума сходим... счастливо, дорогая..."
- Петера в институте нет, - сказала она растерянно, положив трубку. -
Давно ухе нет, вторую неделю. Объявили розыск. А Матти ушел от Клары, так
что с ним все в порядке, он уже звонил Натали, тоже волнуется, куда ты
исчез... Ох, Господи, да что же это?..
Спросила - и разрыдалась всерьез, повторяя: "Томас, Томас..." Это было
совсем не свойственно Магде - плакать, это делало ее непохожей на себя, хотя
здорово украшало, но Магде к лицу было все; зато другое обрадовало и
одновременно огорчило. Хорошо, конечно, знать, что не ошибся в дорогом,
единственном человеке, и плохо, что взять его с собой, увести из этого
кошмара невозможно...
...но куда брать? и зачем, черт побери? - если Петера вторую неделю нет
в ИНСТИТУТЕ - это, конечно, плохо, это очень скверно, но это же значит и то,
что есть ИНСТИТУТ, где работает Петер, а следовательно, все это
черно-красное Учреждение - всего лишь пьяный бред, и остальное тоже бред, не
более, и некуда брать Магду, потому что некуда и незачем бежать, вернее -
есть, конечно, очень даже есть: в полицию, вот куда, и выяснять, что там с
Петером, и что с Матти, который в бегах... в каких бегах, болван?! - он же
звонил, справлялся, он просто ушел от Клары, но он в порядке, братишка!..
- Томми! - кошечкой подсела Магда.
Пока Томас валялся в полубреду, она взяла себя в руки, захлопотала,
можно даже сказать, повела себя как настоящая хозяйка. Они никогда особо не
были дружны с Петером, скорее даже недолюбливали друг друга, хотя и
общались, но уж во всяком случае сюда Магда не заходила, и все же, на диво
быстро разобравшись, где что находится, она приготовила изголодавшемуся
Томасу перекусить. Да что там, настоящий обед! Когда, распаренный и
умиротворенный, он вышел из ванны, на столе уже дымился его любимый
гороховый суп с кнедликами, томились под блестящей крышкой сковороды три
здоровенные отбивные с острой закуской и - в центре всего - пыльная бутылка
вина. На десерт Магда сварила изумительный кофе, а в баре нашелся и недурной
коньяк...
Сама она есть не стала, разве что попробовала; сидела напротив, глядя
на Томаса - и в глазах ее не было ничего, кроме нежности и беспокойства.
За все те годы, что Томас знал Магду, она впервые была _такой_. Он
помнил ее всякой: насмешливой, жесткой, грубоватой, холодной, бывала она и
надменно-безразличной - и всегда оставалась неприступной. Происшедшая
метаморфоза просто потрясла Томаса. Вот уж действительно, друг познается в
беде. Друг?.. тут совсем некстати вспомнился Петер, но Томас выпил еще
рюмочку...
Сытость и мягкая волна коньяка сделали свое дело, знобкое отупение
сменилось убаюкивающим покоем, только что-то тревожило, оставалось
непонятным: скажем, где все-таки Петер - и кто же себя, черт побери, за
Петера выдавал? или наоборот, откуда взялся тот? или - где же был сам Томас,
коль скоро Магда искала его три дня? - об этом хотелось подумать, больше
того, об этом следовало подумать, но не думалось. Словно нежным тончайшим
туманом затягивало сознание, похожим на мягкую-премягкую сетку, сплетенную
из тополиного пуха, мысли плыли, растекались... впрочем, удивительно ли,
после двух бокалов "шато-де-рено" и едва ли не наполовину оприходованной
бутыли "Реми Мартен"?..