"Илья Захарович Вергасов. Останется с тобою навсегда... " - читать интересную книгу автора

- Здорово, казак! - Тяжелая рука опустилась на мое плечо. Передо мной
стоял пожилой мужчина в брезентовом чапане. - Не признав? Цэ же я, Тимофей
Григоренко.

- Дядя Тимоха!

Это был старый буденновец, друг моего отца.

- Таки вот моменты, Костя... Ну, чого мовчишь? Айда до хаты.

Он шел впереди, скрипя протезом и сильно припадая на левую ногу.

- Бачишь, як саданулы? Цэ пид Кущевской... Та, слава богу, хлопци нэ
покинули в стэпу.

Сидим за длинным столом из неструганых досок. Дядя Тимоха разливает
самогон по стаканам:

- Помянем Ульяну.

Отказавшись от моей папироски, он скрутил козью ножку, подымил.

- Дэ твоя голова була, казак? Нимець на Дону, а ты письмо матери з
партизанского краю шлешь. З цим письмом ее и взялы. Нэма тут чоловика, шоб
розсказав тоби, як знущалысь над Ульяной у подвали атамана. Но вси помнять,
як волоклы ей на майдан два дюжих казака-атаманца и пиднялы на помист, за
ночь сбытый. Вона стояла над усими з дощечкою, дэ крывыми буквами було
нацарапано: "Мать бандита". Немец рванул з нее одежду. "Нэ срамите!" -
кричала на весь майдан. Били ее шомполами... И все тилькы чулы: "Нэ
срамите! Нэ срамите!" Забили, гады...

Утром простился с дядей Тимохой, зашагал к разъезду, Поезд на
Краснодар пришел в три часа ночи.


6

Не успел начаться день - я у контрольно-пропускного пункта. Ни людей,
ни машин. Регулировщица, молоденькая миловидная девушка в шинели, скроенной
по фигуре, встретила приветливо:

- Доброго ранку, товарищ подполковник. - Улыбнулась, щегольнув
ямочками на щеках.

- Здравствуйте. Ну как?

- Ой и насидитесь, товарищ подполковник!

- Мне не далеко, только до фронтового штаба...