"Илья Захарович Вергасов. Останется с тобою навсегда... " - читать интересную книгу автора

- С добрым утром. Попьете? - Ватным тампоном протерла мне лоб, щеки,
губы.

- Спасибо, сестра. Почему у меня так болят кисти рук?

- Держали мы вас. Вы двое суток все кричали: "Пустите, раскручусь!"
Теперь все это позади.

На меня навалился сон. Смутно чувствовал время, когда кормили, поили,
пичкали лекарствами. Не то наяву, не то во сне мелькали разные лица, чаще
всего материнское. Я видел три абрикосовых дерева у нашей хатенки,
посаженных в день рождения каждого из нас, трех братьев. Они росли такими
же непохожими друг на друга, как непохожи были мы, трое ее сыновей. Трое.
Братья полегли на границе в первые дни войны, а теперь я один. Мое дерево
росло узловатым, терпкие плоды сводили рот, корявые ветки бодались - на них
частенько оставались клочья моей латаной-перелатаной одежонки. "Срублю!" -
грозилась мать...

Меня поместили в просторную комнату в два светлых окна, за которыми
виднелись горы. И слышался зовущий шум реки. Сосед мой - одноногий капитан
Кондрат Алехин. Глаза у него шустрые, голос подсажен - посипывает.

После завтрака врачебный обход. Ждем Ксению Самойловну. Вот-вот
раздастся стук ее каблучков. Идет... К нам? Мимо. Секундная стрелка на моих
трофейных часах совершает круг за кругом, а шаги ее то приближаются, то
удаляются. Минуты почему-то длинные-длинные.

- Здравствуйте, товарищи офицеры!

К кому первому подойдет? К Кондрату. У того блеснули глаза.

Я преклоняюсь перед ее врачебной смелостью. Она обнаружила у меня в
межплевральной полости застрявший осколок кости. После резекции двух ребер
удалила его и, выкачав гнойную жидкость, ввела туда какое-то масло.
Свершилось чудо. У меня окончательно спала температура, впервые после
ранения появился аппетит.

Она прослушивает меня - я вижу ее глаза, они совсем рядом и ласково
смотрят на меня.

- Одевайтесь, Константин Николаевич, я вами довольна. Теперь
поработает наш климат. Потренируйтесь в ходьбе по корпусу, и я вас выпущу
на свет божий.

Меня учили ходить. Я сел на кровать, поддерживаемый нянькой и сестрой.
Свесил худые ноги с острыми коленками - они казались пудовыми. Первый шаг,
второй... - закачались стены, вспотел, нательная рубашка прилипла к телу.

- Хватит, сестра!