"Илья Захарович Вергасов. Останется с тобою навсегда... " - читать интересную книгу автора

командира второго отряда Кривенко:

- Кузьма Николаевич, побойся бога! Людей похоронил трое суток назад, а
из списка не исключил.

- Нужен же какой-то резерв, Алексей Петрович.

- Получишь, обязательно получишь, но только для тех, кто пойдет на
боевые операции.

Радист, глядя на меня, пальцем постукивает по циферблату своих часов.
Ну и бежит время! Скоро семнадцать, через час надо выходить на связь. Я
шепнул комиссару: "Уводи всех и распределяй продукты. Я подойду".

Написал подробный рапорт на имя командующего фронтом генерала Петрова.
Старательно и долго шифровал его тем кодом, который знали только я и
комиссар.

- Отстучи, Степан. Что примешь - принесешь мне.

Захар был мастак в дележке продуктов: лишнего не даст, но положенное
отвалит с точностью чуть ли не до грамма. На этот раз слышу возбужденные
голоса, и громче всех - бас Кузьмы Кривенко.

- Что за шум, а драки нет? - пытаюсь остудить пыл шуткой. Взгляд,
которым встречает меня комиссар, понимаю без слов: боевой продовольственный
резерв остается при штабе бригады!

- Это почему же? - Кузьма настойчив.

- Потому, что кое-кто больно щедр на него. Боевые группы продуктами
будут снабжаться у нас. Ясно?

- Ясненько. Пойдем ныне налегке. - Кузьма бросил за плечи увесистый
мешок с концентратами, крикнул своей команде: - Чего стоите? Сказано, шагом
арш!..

Комиссар заранее нашел тайник - сухие барсучьи норки. Мы вдвоем
перетащили туда продукты, защитив их от мокрени противоипритными пакетами,
замаскировали.

Возвращались в лагерь. Последние закатные лучи стерлись с пика
Басмана. Я расшнуровал ботинок и натянул сползший шерстяной носок.
Распрямившись, увидел, как из штабной клетушки выскочил радист. Он подбежал
к комиссару, сторонясь моего взгляда. Странно, почему не ко мне? Я
забеспокоился:

- Что там стряслось?

- Иди, Степан, иди. - Захар что-то положил в карман дубленки,