"Олег Верещагин. Если в лесу сидеть тихо-тихо или Секрет двойного дуба (fb2)" - читать интересную книгу автора (Верещагин Олег Николаевич)

ГЛАВА 12.

Незаметно подкрался тёплый летний вечер. Так и хочется написать — «тихий», но тихим он не был. По деревне перемещались тени. Парочки и группы молодых людей со смехом, песнями, под гитары стягивались к ярко освещённому зданию клуба, двери которого были распахнуты настежь. Из них неслось:

Под окнами клуба мелькали те, кому танцевать уже хотелось, но ещё не рекомендовалось по здешним жёстким нормам. А жаль — Олег бы станцевал с удовольствием… Небольшой хвостик людей стоял у кассы.

Оставив велосипеды, Олег и Валентина шли «на дубки». Наискось, сближаясь с ними, из-за деревьев какого-то частного сада, появилась такая парочка, что даже Олег, воспитанный в жесточайшей борьбе за выживание дискотек начала ХХI века, сбил шаг и замер, как парализованный.

Это были двое парней с лицами настолько надменными, что хотелось сделать фотографию на память. Ясней ясного становилось, что два этих высших существа на голову превосходят остальных и всех прочих — и причины для такой надменности имелись. Невероятно пестрые, чудовищной расцветки рубашки были заправлены в брюки и застёгнуты вкривь и вкось, расстёгнутые рукава — подвёрнуты на пол-ладони. Правое бедро у каждого украшала здоровенная белая пуговица. Но самым крутым оказались брюки. Узкие от пояса до колен, ниже они расширялись и превращались не просто в клёши. Нет. Это было что-то настолько чудовищное, что чернейшая зависть скрутила бы любого революционного матроса. В каждую из штанин Олег влез бы без особых проблем. Однако, главным штрихом оказались вшитые с внешней стороны клинья алого бархата. Эти клинья украшали СВЕТЯЩИЕСЯ В ТЕМНОТЕ мелкие лампочки. Узкие длинные носы туфель надменно торчали из-под иллюминированных клёшей.

Воронежская тусовка лопнула бы от зависти. Повесилась бы всем коллективом в сознании убожества своих пирсингов в пупках и разноцветных хаеров.

С открытым ртом провожал Олег парней, канувших в двери клуба.

— Пойдём, ты чё? — тронула его за рукав Валентина.

— Круто, — оценил Олег. — А как лампочки светятся?

— Батарейки в карманах, проводок по ноге пущен, — конспективно пояснила девчонка. — Ты чё, не видал таких?

— Таких? Нет, — искренне ответил Олег. И повторил: — Круто. Вот придурки!

— Придурки, — подтвердила Валентина. — Вон дубки наши.

Возле угла стоял и курил в одиночестве парень. Олегу показалось, что он нарочно скрывается в тени. Мимо прошли две девчонки — стройненькие, в белых платьицах колокольчиками, звучно фыркнули и, гордо вздёрнув головы, ускорили шаг. Парень отчётливо сник ещё больше.

— Облом, — негромко констатировал Олег. — Валюшк, а что это он тихарится? Ну, прячется, в смысле?

— Этот? — брезгливо спросила девчонка, едва глянув в ту сторону. — Да это же Юрка Больной.

— Больной? Чем? — не понял Олег.

— Да он не больной, а больной, — не слишком вразумительно пояснила Валентина и наконец расшифровала: — Он семь лет назад вместо того, чтобы в армию идти, какую-то справку принёс. Испугался, что три года. Ну, его освободили. Вот с тех пор никак не женится, ему мать всю плешь проела, а девчонки его стороной обходят. Раз в армии не был — значит, правда какой больной, кому он нужен?

Олег обернулся на парня. Тот с жалкой улыбкой мял в пальцах сигарету, потом бросил её и побрёл куда-то. От его улыбки мороз драл по коже, без преувеличения. Крутые тут правила игры, однако… Несколько секунд Олег пытался решить для себя, справедливо это, или нет, но так и не решил.

К дубкам оказались прислонены велики. Кто-то сидел на древесных стволах, отполированных, как хорошая мебель, кто-то уже оседлал машины, несколько человек играли в расшибалочку — игру, хорошо знакомую Олегу. Только вместо фишек с цветными монстрами, покемонами и суперменами из мультиков тут были монетки. Во времена Олега в эту игру его ровесники уже не играли, однако тут Олег заметил нескольких ребят даже постарше. В ответ на их с Валентиной приветствия кто-то сказал, что ещё не все прошли — и Олег рискнул включиться в игру.

Сперва он просадил двадцать копеек медью — почти всё, что у него было. Бита оказалась тяжелее, чем пластиковая из будущего, а монетки — падали и отскакивали не так, как фишки. Но, когда кругом уже начали посмеиваться, Олег «поймал руку». Ещё через десять минут он обчистил практически всю компанию, и мальчишки угрюмо смотрели, как «городской» подкидывает в руке екатерининский медный пятак, служивший битой.

Олегу подумалось, что деньги для этих мальчишек значат куда больше, чем для него. Ему-то, если честно, здешние деньги и вообще не требуются. И с беззаботным видом он сообщил:

— Да ладно, разбирай свои. Я не на интерес играл, а просто так. Ну, мы в сад-то едем, или нет?

Около клуба образовалась практически полная пустота, смолкла музыка — начался фильм. Ловя на себе отчётливо благодарные взгляды, Олег подумал, до чего приятно быть благородным.

Награду за благородство он получил сейчас же. Знакомый по утренней схватке парнишка — тот, которого Олег отправил в травку полежать — пристроился сбоку и прямо спросил:

— Говорят, ты Марьку в сортире искупал?

— Че-го?! — не понял и слегка возмутился Олег — ему показалось, что это «крутой наезд по лажовой предъяве». — Какую Марьку, я с девчонками…

— Погоди, — заулыбался мальчишка. — Марька — это Марлен. Марлен, сын Моржика, председателя нашего. Правда, что ты ему вколол?

— Он сам нарвался, — спокойно ответил Олег. — Что хотел — то и огрёб.

— Я понимаю… — Задумчиво кивнул мальчишка. — Только ты теперь поосторожней будь. Во-первых, у него батя…

— Не касается меня его батя. Даже задней левой копытой.

— Ну, может, у тебя отец с матерью, похоже, шишки. Только Марька — он придурок. Его и в интернат потому сплавили учиться, что Моржик с Верой Борисовной конфликтовать из-за него не хотел… В общем, у него обрез есть. И он грозился тебя подстрелить, если ещё раз тут появишься. Понял?

— Я другого не понял — это он тебя просил ультиматум передать? — усмехнулся Олег, хотя ощутил что-то такое холодненькое в животе, словно там начал растворяться кусок льда.

— Он? — мальчишка хмыкнул. — Мы с ним — во, — и, ловко выпустив велосипедный руль, столкнул два кулака так, что послышался стук. — Дружков у него тут нет, кто его боится, кто просто не любит… Ты знаешь, что он за Валюшкой бегает?

— Заметил, — буркнул Олег.

— Он ещё и из-за этого…

— Из-за чего?

— Ну, что ты появился. Она и раньше от него нос воротила, а теперь вообще. Усёк?

— Въехал, — отозвался Олег.

— Куда? — не понял мальчишка.

— В проблему… А почему ты решил, что я за Валюшкой бегать собираюсь?

— А из-за чего ты сюда за двадцать пять километров шины протираешь? В Иконовке тоже речка есть… Так что ты бы свой ножик поближе носил.

— Думаешь, я с ним ножом драться стану? — удивился Олег. Такая мысль ему не приходила в голову.

— Смотри…

Около сада все разъёхались по одному. И началась игра, чем-то до странности похожая на компьютерные стрелялки — когда из тёмных коридоров, из-за поворотов, вдруг выскакивают цели, враги, монстры, и всё зависит от твоей скорости реакции… Почти сразу Олега захватило и понесло. Он помнил, как носился, налегая на педали, по тёмным аллеям — и замирал, прислушиваясь, не раздастся ли шорох чужих шин… стоял в кустах или чёрных, как сама ночь, тупичках, карауля противников… Помнил обиженную досаду на лице первого протараненного им мальчишки — потеряв равновесие, тот соскочил с велика и лишь крикнул вслед уносящемуся вихрем Олегу: «Ловок, чёрт!» И то, как ахнул от неожиданности преследовавший его парень, когда горный Олега вдруг молниеносно затормозил, развернулся — и превратившийся в преследуемого преследователь, получив ощутимый пинок в шину, завилял и спешился… Время перестало течь нормально, и Олег относительно пришёл в себя лишь когда обнаружил, что стоит, весь напружинившись, за кустами, а параллельно ему по аллейке почти бесшумно катит чёрная тень. Похоже было, что они остались вдвоём — больше ниоткуда не слышалось ни шума, ни треска, ни выкриков, зато где-то за деревьями, в районе спортплощадки, разгорался костёр, а от клуба как раз вновь зазвучала музыка. Олег чувствовал себя лётчиком-истребителем, который готовится намалевать очередную звёздочку за сбитый вражеский самолёт на своём фюзеляже — им владело великолепное чувство УВЕРЕННОСТИ В ПОБЕДЕ.

А потом он узнал Валентину. Она ехала и правда бесшумно, почти стоя на педалях, озираясь и прислушиваясь. «Вот чемпионка — точно чемпионка!» — восхитился Олег и… не стал таранить. Залюбовался, засмотрелся. И просто вышел из кустов, ведя велосипед рядом.

— Ты?! — Валентина потеряла равновесие и соскочила наземь. — А почему ты…

— Мы, похоже, остались вдвоём, — сказал Олег. — И, как рыцарь, я не могу скрещивать копья с дамой. Считаю себя побеждённым.

Несколько секунд девчонка смотрела сердито — очевидно, такого финала игры ещё никогда не было. Потом уголки её губ дрогнули — Валентина улыбнулась.

— Не откажись от своих слов около костра, — лукаво сказала она. — Пошли?

— Пошли, — согласился Олег.

Они именно пошли, не поехали. И это обрадовало мальчишку. Ему не очень хотелось в компанию, он опасался, что Валентина заторопится, но она неспешно шла рядом и смеялась, когда он рассказывал ей анекдоты про мужика, который посадил пять мешков картошки, выкопал осенью шесть и удивлялся: «Откуда ж шестой, я ж пять посеял!?», про неизвестное существо, которое сидело в яме и очень любило сыр, про… короче, много рассказывал, а аллеи всё не кончались, и костёр не приближался, хотя там уже начали — было слышно — посвистывать и аукать… И мальчишка понял,что идущая рядом девчонка в чёрном спортивном костюме и со старым (новым?) великом ЗИЛ вовсе не хочет к костру и просто сворачивает не в те аллеи.

Тепло-тепло стало в груди от этого открытия. Будь вокруг 2001 год — Олег нацелился бы её поцеловать. А здесь… он не был уверен, что его поймут и не хотел всё портить.

«Ой блин, — отчаянно подумал он, — что же я, дурак, делаю-то, что?! Это же просто нельзя, её НЕТ, и даже если БУДЕТ — между нами же почти сорок лет расстояния окажется, это даже не от Воронежа до Магадана, это… вообще!»

Они вышли в главную аллею. Сперва Олег удивлялся, почему отсюда видно деревню, а потом понял, что все те брошенные здания, которые он наблюдал… будет наблюдать летом 2001-го, построены, наверное, позже.

— Тут на реке есть одно место, — вдруг сказала Валентина, — там растут лилии…

— Есть в графском парке чёрный пруд —

Там лилии цветут, — пропел Олег, не стесняясь, —

Там лилии цветут…

Цветут…

Фильму про трёх мушкетёров ещё только предстояло появиться, но Валентина не обратила внимания. Только кивнула:

— Ага… Так красиво. Мы там один раз были с классом, в походе. Ещё хочется, но туда без лодки не добраться. А ты видел лилии?

— Я?… — хотел уже ответить Олег, но Валентина вдруг прошипела:

— Тиххх…

— Чего? — тоже едва слышно спросил Олег. Валентина молча указала рукой на тропинку за рвом, окружавшим сад.

На взгляд Олега, ничего особо серьёзного там не происходило. Мимо старого колодца неспешно шли — наверное, с танцев — двое парней лет по 17-18. Но потом Олег заметил под мышкой у одного из них белый свёрток, а ещё — что они идут как-то слишком медленно, словно выбирая место. Точно! Оба остановились у колодца, сдвинули головы и зашептались — разобрать ничего было нельзя, только один из них вдруг захохотал, сказал: «Зекенско!» — и почти бегом припустился обратно к клубу, а другой неспешно скрылся за колодцем. Какое-то время там шуршало и потрескивало, потом наступила тишина. Теперь Олег с искренним интересом ожидал продолжения.

Оно не заставило себя ждать. На тропинке вновь появились двое — тот парень, что был со спрятавшимся, и ещё один, вёдший рядом велик. Сейчас они разговаривали довольно громко.

— Так и сказала? — спрашивал обладатель велосипеда.

— Да вот честное слово! — размахивал руками приятель спрятавшегося. — Так и сказала: «Пусть приходит, пойдём кататься!»

— Да ты брешешь, — сомневался велосипедист. — А Славка?

— Да разругались они! — убеждал сопровождающий. — Вот на танцульках и разругались, я сам видел, она как раз ко мне причалила и это сказала, а Славка домой попёрся — нога за ногу… Лови момент, Серёня!… А… ой… ё…

Этот многозначительный, но невразумительный набор звуков сопровождающий выпалил, когда они поравнялись с колодцем. Ничего не понимающий Серёня проследил направление его взгляда…

…и увидел, как из-за сруба в торжественном жутком молчании поднимается, неимоверно вырастая, фигура в белом. Две длинных, раскинутых крестом руки словно бы струились в тихом воздухе, похожие на струи тумана. Лица у белого существа не было.

У Олега даже мороз пробежал по коже. Валентина вцепилась в его руку. В наступившей гробовой тишине было слышно, как Серёня икнул… и, не вскакивая на велик, но и не бросая его, словно руки приросли к рулю, бросился опрометью прочь. Цепь слетела и громыхала, как тысяча привязанных к хвосту собаки консервных банок. Он уже скрылся за поворотом тропки,когда до слуха зрителей донеслось истошное — кто знает, почему? -

— Пожа-а-а-ар!!!

Двое парней хохотали у сруба. В кустах на опушке школьного сада тоже царило тихое, но полное веселье. На ходу сматывая простыню, шутники поспешно удалились, а Олег с Валентиной всё ещё продолжали хохотать, только уже в голос — успокаивались, но кто-нибудь повторял: «Пожар,» — и хохот пузырьками газировки поднимался откуда-то снизу и выплёскивался через нос бегемотьим фырканьем, что само по себе смешило ещё больше. Наконец девчонка смогла выговорить:

— Пошли отсюда, а то сейчас прилупят дружки Серого, ещё нам достанется…

Спотыкаясь и волоча велики, они двинулись в глубину сада… и тут-то Олег спросил сам себя:

— А сколько времени? — и посмотрел на часы. Был первый час ночи. Наверное, лицо Олега достаточно красноречиво говорило само за себя, потому что Валентина понимающе-сочувственно спросила:

— Ты до скольких отпрашивался? Влетит?

— Не то слово, — в ужасе ответил Олег, — меня, наверное, уже с ментами… с милицией ищут. Ой, ё! Валь, я побегу! Ты там извинись перед ребятами, то, сё… Я побегу!

— Подожди, — Валентина покопалась в седельной сумочке и протянула новенький фонарик. — Батарейки свежие… Луны-то нет. Это всё я виновата… — она вдруг засопела и отвернулась. — Я про время помнила, просто хотела, чтобы… А ты завтра приедешь?

— Ой, завтра — не знаю, — искренне ответил Олег. — Но я приеду обязательно, ты жди. Ну — я полетел!

— Не заблудись! И приезжай! — раздалось ему уже в спину. И потом ещё — совсем тихо: — Извини…