"Олег Верещагин. Мы живем на границе" - читать интересную книгу автора

травке. Только руководители устроились вместе за большим раскладным столом
на таких же раскладных стульях.
Неожиданно, безо всякого предупреждения (собственно, так и было
задумано) на плац ворвалась конная пара. Двое мальчишек со свистом и
гиканьем скакали колено к колену, на их плечах стоял третий. На бешеном
галопе эта раскачивающаяся пирамида дала круг; со стороны зрителей
смеющемуся парню, раскачивавшемуся над товарищами, перебросили "сайгу", а
еще через миг с двух разных концов взмыли "тарелочки".
Бац! Бац! Поворот влево-вправо, два выстрела - и тарелочки разлетелись
мелким крошевом, а мальчишка, не выпуская из рук карабин, сделал сальто
назад, устоял на ногах и кувырком откатился в сторону. Его товарищи, перейдя
на рысь, ушли в сторону, но вместо них на плац вылетело еще полдюжины
казачат верхом, вооруженных шашками - и пошла джигитовка. Не сбавляя галопа,
мальчишки перескакивали из седла в седло, проскальзывали под брюхом коня,
перекидывались шашками, вскакивали ногами на седло, бежали рядом с конями,
взлетами в стремена прыжком... Со стороны американцев сперва слышался
неопределенный гул; потом прорвался хоровым: "О-о-оу... ййеее... воооо!!!" и
этот клич слышался при каждом новом номере, перемежаемый свистом и
аплодисментами.
На другом конце плаца вырос двойной ряд мишеней: грудные и ростовые,
которые были сделаны из лозы. Перехватив брошенные им пневматические
карабины, четверо казачат, мчась попарно навстречу друг другу, открыли
огонь - стоя в стременах на скаку, из-под брюха коня, проскакивая друг мимо
друга. Они проскакали в концы плаца, перебросили карабины - в толпу, в
протянутые руки - и вот уже снова шестеро с диким посвистом летят в атаку,
раскручивая шашки над головами в серебристое сияние. Ж-ж-жик!!! Всадники
промчались - и ростовые мишени начали медленно заваливаться, разрубленные
какая по линии шеи, какая через плечо, какая ниже.
- Глебыч, - спокойно, с улыбкой, сказал Лукаш, подталкивая Глеба в
спину, - давай.
Мальчишка перекрестился, негромко прошептав заученное с детства: "Слава
тебе, Господи, что мы - есть. Слава тебе Господи, что мы - казаки!" - и,
взяв поданный чомбур, вышел на плац.
Глеб никогда не любил публичных выступлений. Но одно дело - валять
дурака в школьной самодеятельности, а совсем другое - защищать честь
страны... Ребята закончили расставлять ЕГО мишени - спичечные коробки,
несколько штук, вонзенную в землю шашку, плетеное чучело... Глеб выше
поддернул рукав черкески, размял руку...
Коробки взрывались один за другим - это в самом деле походило на
взрывы, Глеб бил в них самым кончиком кнута. Свишш! - вылетела зажатая в
"зубах" чучела "сигарета" - подходящая палочка. Хрясть! - обвитое за шею,
чучело полетело наземь с кола. Виуть! - шашка перелетела рукоятью в руку
Глеба, выхваченная из земли чомбуром.
Американцы аплодировали, колотя каблуками. Краем глаза Глеб увидел
неожиданно, что один из кадетов, переговорив с кем-то из своих командиров и
Скибой, идет к нему.
- Вилл ю, гив ми зис уип? - штатовец был одних лет с Глебом, белобрысый
и веснушчатый. Он улыбнулся и старательно сказал: - Пожялюста. Дай мени... -
он щелкнул пальцами и обернулся к трибуне, откуда крикнули что-то со смехом,
и мальчишка отмахнулся.