"Дмитрий Вересов. Созвездие Ворона ("Черный Ворон" #11)" - читать интересную книгу автора

этом сновидении.
Простыни были мокрыми от пота и не только. Сначала он подумал, что
обмочился во сне. Этого только не хватало. Слава богу, еще не сто лет...
Потом он понял, что это. Все равно, как ребенок на пороге взросления.
Грязные сны. Как в анекдоте про человека, который во сне обклеивал комнату
обоями вместе с Шэрон Стоун. А когда проснулся, на руках еще оставался клей.
Никита вздохнул: как-то все не слишком комильфо получилось. Впрочем,
только ли он один повинен в происшедшем конфузе? Что-то произошло вчера.
Что-то, чему он не мог дать объяснения, как не мог дать его многому из того,
что происходило в этом доме на его глазах.
Он чувствовал себя усталым и опустошенным. Простыни, подушка, все было
мокрым от пота. Кто-то действительно раздел его и уложил в постель. Он
огляделся - рядом не было никого. Потер руками лицо. Что за чертовщина, боже
ты мой! Впрочем, кошмар, если здесь вообще уместно это слово, был очень
приятным... Как там говорят в Одессе - чтоб я так жил? Так вот: чтоб каждый
сон был таким!
"Если Анна Давыдовна и компания, - рассуждал он, еще не придя
окончательно в себя, - смогли бы эти сновидения поставить на конвейер,
порноиндустрия отдала бы концы".
Посмотрел на часы - часовая стрелка приблизилась к одиннадцати. По
свету за окном было ясно, что сейчас утро, не поздний вечер. Значит, он
проспал почти пятнадцать часов. Сумасшествие какое-то. Неудивительно, что в
голову лезет всякая чушь. Он прошелся по комнате, сделал несколько неуклюжих
упражнений, пытаясь прогнать из головы дурман. А она закружилась, и пришлось
сесть. "Спортсмен, мать твою!" - рассмеялся он невесело.
Анна Давыдовна хлопотала на кухне. И следа от вчерашнего шабаша в
комнате не осталось. Только одна из старушенций шумно прихлебывала чай.
Никита поздоровался. Она ответила, глаза озорно блеснули, словно знала
что-то о его снах. Никита нахмурился.
- Соня, - укорила его Анна Давыдовна.
Она тоже улыбалась.
- Как спалось? - спросил, входя с улицы, Хэмиш.
Девка - настоящий суккуб. Только суккуб, по поверьям, высасывает
жизненную силу, а Никита, напротив, чувствовал себя в тонусе. Хотелось
плясать, петь, играть... "Все правильно, - мелькнуло в голове, - обычное
состояние эйфории после приема наркотика. Ну, а потом должно наступить
тяжелое похмелье. Расплата".
Чем его попотчевали?!
Он взглянул с подозрением в тарелку, ожидая увидеть пятнистые шляпки
мухоморов, глаз лягушки и еще какую-нибудь традиционную ведьмовскую дрянь.
Он даже имени ее не знает.
Он быстро позавтракал и собрался, как обычно, к морю. Ведьма в углу
пробормотала что-то про плохую погоду. Никита не обратил внимания.
Сегодня не было необходимости покидать дом - "конвент" разъехался, но
Никита хотел побыть один. Осмыслить перемены, которые, как он чувствовал, с
ним произошли. Что-то неуловимое, не поддающееся никакому конкретному
определению. Или рационалистическому объяснению.
"Чушь, - попытался он себя убедить. - Все это просто старые сказки".
Бабушка может морочить голову доверчивым крестьянам, но не ему. Эти люди так
и остались, несмотря на технический прогресс, наивными, как их предки. Он