"Дмитрий Вересов. Аслан и Людмила ("Кавказские пленники" #3) " - читать интересную книгу автора

Мила только в зеркало успевала глядеть и причитать: "Бли-и-ин, ну и что мне
со всем этим делать?"
"Жить! - оптимистично говорила мама. - Другие за это по пять тысяч
долларов платят. А тебе бесплатно досталось... Радуйся, дуреха".
Но Мила на все свое богатство кривилась. Ей хотелось быть такой, как
все. Как все, кому идут маечки и тортики. Как все, которые смотрят
одинаковыми глазами с глянцевых журналов. Понимаете вы?! Мы этого не
заказывали, унесите... Так завывал ее полный отчаяния внутренний голосок.
- Ну а сама-то ты чего не одеваешься? Опоздаем сейчас. Давай бегом. -
Наташа всегда мгновенно переходила из состояния подруги в состояние матери.
И об это, собственно, вся их с Милой дружба всегда и спотыкалась.
- А я одета, - скучно сказала Мила, сложив руки на груди и
прислонившись головой к косяку. На ней были обычные слегка потертые джинсы
и старый, серый, местами со спущенными петлями, отцовский свитер.
- Так и пойдешь? - спросила Наташа с иронией, пока не переходящей ни
во что более серьезное.
- А что?
- Да нет, ничего. Просто фейс-контроль не пройдешь. А я тебя проводить
за ручку в таком виде отказываюсь.
- Тебе что, мое лицо не нравится? Или я по смете не подхожу?
- Подумают, что ты бомжиха какая-нибудь. Сделай одолжение - надень
юбочку. Ты же девочка! Что все в штанах, да в штанах?
- Так это уже не фейс-контроль называется. А иначе.
- Ну, у тебя же ножки красивые. Надень черненькое платье. Ну ты же ни
разу не надевала. Что я зря тебе его, что ли придумывала, мучилась?
- Ой, мама. - Милка раздраженно сморщилась. - Я в нем, как идиотка.
Было это чисто подростковым максимализмом. В черном платье... В черном
платье - она была видна, как кольцо с бриллиантом на бархате подарочной
коробочки. И никуда не спрячешься. То ли дело в папином свитере... А
спрятаться так хотелось.
Наташка иногда придумывала такие туалеты, от которых все ее подружки
сходили с ума. Но никогда не признавалась в том, что шьет сама. Хотя
художнику-то по костюмам вроде бы сам Бог велел. Ко всем своим собственным
изобретениям она пришивала бирочки от старых фирменных вещей. На всякий
пожарный. А в кругу посвященных называла свои новые творения собирательным
словом Ямомото. Наташа была натурой артистичной. Врала красиво. А особое
удовольствие получала, небрежно опуская актрисок, которые верили в
дизайнерское происхождение Наташиных туалетов. Ей нравилось видеть, как
округляются их глаза, когда они с точностью до доллара "определяют"
мифическую стоимость ее "Ямомото".
"То-то, девочка, - думала она с торжеством, - тебе до такого строчить
и строчить твои судьбоносные минеты..."
О девочках-актрисах Наташа думала привычно плохо.
А чтобы заслужить доверие, несколько раз на распродаже в Париже она и
вправду покупала разорительные вещи. Если хочешь врать убедительно, то
время от времени нужно говорить правду. Костюм от Шанель у нее на самом
деле был настоящим.
Зато в Париже, прохаживаясь в этом самом дающем кредит доверия костюме
по бутикам мэтров моды, она щупала, фотографировала глазами, измеряла
пальцами и вычисляла секреты подлинности всех остальных вещичек. Для чего?