"Дмитрий Вересов. Тень Заратустры ("Ворон" #9)" - читать интересную книгу автора

И никуда не хотелось двигаться.
- Это очень хорошо, что вы стали интересоваться своей родословной,
господин Захаржевский, - начал свою речь мистер Роберт.
Никита чувствовал себя чертовски уютно и комфортно. И даже слюни во
рту, которые все время приходилось сглатывать, не беспокоили. Ему хотелось
свернуться калачиком и лежать... лежать, покуда красавчик Роберт
рассказывает ему свои сказки...
- Но нас, мистер Захаржевский, заинтересовали не ваши, безусловно
замечательные, предки, а ныне живущие и здравствующие родственники, -
говорил Роберт. И слова его доносились как-то глухо-глухо, как если бы у
Никиты заложило уши. - Нас с мистером Дервишем, а вот, кстати, и он... нас
с мистером Дервишем интересует ваша сестра... Родная сестра, Татьяна
Всеволодовна Захаржевская....
"Там она где-то... Там она где-то... Летает... - вспомнил Никита слова
матери, - найди ее там, Никита, плохая она дочь, грех ей будет..." -
звучало у него в ушах поверх "бу-бу-бу", что мерно бухтел мистер Роберт...
Дервиш подошел к изголовью, достал из кармана халата маленький
блестящий фонарик и, оттянув Никите веко, посветил ему прямо в зрачок.
- У нас на все про все не больше месяца, - сказал Роберт.
- Зачем такая спешка? - поинтересовался Дервиш. - Этот голубок никуда
не упорхнет.
- А вот дедушка Ильич может. Точнее, его грешная душа. И было бы
грустно, если бы он ушел, не вкусив победы.
- Ты сентиментален, дружочек. За что и люблю...
На несколько мгновений губы собеседников слились в поцелуе.
А Никите уже было совсем все равно. Размахивая руками, он летал вместе
с Танькой по двору их дома на Петроградской стороне. А мать грозила им
пальцем из окна. А они с Танькой поднимались все выше и выше... В питерское
серое небо.


(2)

Дедушке Ильичу шел пятьдесят первый год, но выглядел он
семидесятилетним стариком. Причем смертельно больным семидесятилетним
стариком. Пергаментная иссохшая кожа, вся в островках струпьев,
мертвенно-онемелых или огненно-воспаленных, уже не скрывала анатомических
подробностей строения черепа и костей рук. "Ходячий труп" было бы, пожалуй,
неточным определением, поскольку в последние дни Александр Ильич Лерман
перестал быть ходячим уже необратимо и бесповоротно. "Дышащий" - это да,
хотя с огромными усилиями, хрипло и надсад но, чуть не каждую минуту
припадая к ингалятору. Похоже, в схватке смертных недугов пневмоцистит
все-таки брал верх над саркомой Ракоши, и до финального свисточка остались
считанные мгновения... Но все же он успел... Успел... Синюшные бескровные
губы искривились в подобии улыбки...
Так Судьба, столь немилосердная к Александру Ильичу Лерману,
напоследок улыбнулась - пускай уже не ему лично, но последнему,
единственному, дорогому человечку... Его маленькому Бобби, перед которым
он, Александр Ильич, был так виноват, так виноват...
Судьба явилась в обличий давнего знакомого по работе в архиве,