"Дмитрий Вересов. Избранник Ворона (Ворон #4)" - читать интересную книгу автора

из оперы такая же красная и хриплая, бабушка тут же уложила ее в постель,
поставила градусник и горчичники, а доктор прописал маме микстуру и
бюллетень. Потом звонили из театра, и бабушка долго ругалась с ними по
телефону...
- Тут, браток, как на войне, - говорил между тем Будивельников. -
Нештатная ситуация требует нештатного решения. Я, конечно, не сторонник
силовой стратегии в семейных вопросах, но...
Он многозначительно замолчал, мутными глазами глядя на отца.
- Да какая силовая стратегия! - Отец в сердцах хлопнул кулаком по
столу. Дзынькнули бокалы. С соседнего столика на них выразительно
посмотрели. - Говорю тебе, она ж певица, знаменитая певица, солистка,
артистка заслуженная! Ольга Баренцева, что ли не слыхал?
- Погоди, погоди, Баренцева, говоришь? Которая из Мариинки? Как же,
как же... То-то мне фамилия твоя знакомая показалась. А оно вот как,
оказывается. Ну тогда, брат, совсем другой коленкор выходит... Парень-то
ты вроде простой, и как же это тебя угораздило, бедолагу?
- Затмение стр-растей... - Отец как-то странно всхрапнул, залпом
выпил высокий стакан с чем-то желтым и тут же налил второй. - Меня перед
Китаем сюда на "Выстрел" командировали, на курсы переподготовки то есть,
ну и задружились мы тут с одним... А у него подруга. Культурная подруга, с
запросами. И вытащила она нас как-то на концерт. Оказалось - классическая
музыка. Скукота, одним словом... Я уж уходить собирался по-тихому, а тут
со сцены объявляют - Ольга Грушина, студентка консерватории. И выплывает
такая, такая!.. Понимаешь, потрясло меня тогда, что большая она, как танк,
а при этом ладная, гладкая, будто кто специально все шовчики отрихтовал,
ход бархатный, не трясет, не дребезжит. А уж как запела!.. Я вообще, когда
громко поют, не люблю, голоса сразу противные становятся, слушать тошно. А
тут, понимаешь, красиво... Красиво, понимаешь ты?! Я, как допела она.
ушла, из зала сам не свой выскочил, в фойе у грузина какого-то букет роз
перекупил - и за кулисы... Примите, говорю, от страстного вашего
обожателя... Она розы приняла, молчит, улыбается, тоже стою как баран,
слова вымолвить не могу. Хорошо тут Володька мой с подругой подрулили,
замечательно, говорят, а не отметить ли такое приятное событие в хорошем
месте?.. Потом такси, "Ас-тория", шампанское, танцы до упаду, снова такси,
танцы, шампанское... В общем, просыпаюсь утром, башка трещит, в глазах
рябит, а вокруг меня комната большая, незнакомая, окна на реку, а
посередине - кровать, а на кровати той - она. Спит, разметалась вся и
губами причмокивает, как маленькая... И вся кровать... В общем, девочка
она оказалась, нецелованная... Я как был, в трусах одних семейных, перед
кроватью той на колени - бух! Она глазки открыла, щурится, не понимает
ничего. Возьми, говорю, руку, сердце мое, душу мою возьми. Тут-то сразу
поняла... Такие вот дела... Эх, Рома, давай-ка выпьем!
- Выпьем, Рома! - громогласно согласился Будивельников, а проходящий
официант остановился и удивленно сказал:
- Рома, товарищи, не держим. Может, еще коньячку желаете?
- Папа, - вставил, воспользовавшись паузой, Нилушка. - Папа, пошли
домой.
- О, и малец тут! - обрадовался Будивельников. - Эй, лимонада и
мороженого для мальчика!
- Я есть хочу! - со слезой в голосе сказал Нилушка.