"Дмитрий Вересов. Белое танго" - читать интересную книгу автора

своими "зачем" да "почему" ставила пожилую, уже на пенсии, врачиху в
тупик. Вот и сейчас:
- То, что гинеколог - ладно, но лор-то здесь при чем? Я же не на ушах
кататься собираюсь.
Марья Филипповна, заполняя бланки, только плечами пожала.
- Так... Бери карточку под мышку и иди сейчас во флигель, к
гинекологу. Там народу поменьше.
Уютно устроившись в обитом дерматином кресле, Таня заняла очередь.
Впереди была отекшая, с пигментными пятнами на лице баба. Жаловалась на
ноги, извиняясь тем самым за расстегнутые сапоги, голенища которых
болтались по полу.
Еще одна тетка со впалыми глазами и беззубым ртом периодически
доставала из кармана носовой платок, судорожно в него дышала, издавая
отчетливо уловимый свист носом.
Вид беременных несколько развеселил Таню. Прям вирус какой-то. Она
оглядела очередь, выудила заткнутую за пояс вельветовых джинсов карточку,
одернула свитер и стала листать увесистую тетрадку. Пыталась разобрать
непонятную скоропись.
Прикрепленные к отдельным страничкам результаты многочисленных
анализов были вовсе загадочны. Надо же, как много. Сколько себя помнила,
никогда не болела.
Лейкоциты. РОЭ. А это что?
Когда наконец попала в заветный кабинет, о котором была наслышана,
нашла, что здесь довольно интересно, особенно это гестаповское полулежачее
кресло с идиотскими вертушками подлокотников.
На вопрос: "Живете?" - Таня ошалело задала встречный: "А вы?"
С легким омерзением она покидала кабинет в уверенности, что если
здесь и появится когда, то только в случае самой крайней нужды.
Впечатлениями даже с матерью потом не поделилась. Все поползновения что-то
из нее выудить обернулись для Ариадны Сергеевны против себя же самой.
- Тебя, Адочка, ухогорлонос героической мамашей обозвал. Говорит,
если ребенок до четырех лет молчит, любая другая давно по врачам бы
затаскала.
Мать побледнела. Начала было объяснять, что невропатолог или там
дефектолог - тяжкое испытание для психики маленького ребенка, но Таня
резко ее оборвала:
- Ты хоть помнишь, что первое я сказала, когда заговорила?
- Нет, - вконец растерялась Ада и внимательно посмотрела на дочь.
Таня взгляд выдержала, кивнула и вышла из кухни, оставив мать с
невымытой чашкой в руке.
Ариадна Сергеевна солгала дочери, что случалось чрезвычайно редко.
Первые ее слова она помнила прекрасно...
В тот вечер ее пожилой муж и официальный отец Танечки Всеволод
Иванович Захаржевский, академик, лауреат Сталинской премии, директор
Института микробиологии, возвратился домой немыслимо грязный и в
отвратительном расположении духа. Он ездил под Тосно на опытное кукурузное
поле. Это поле было детищем личной инициативы товарища академика,
проявленной в свете последних решений партии и правительства. Строго
говоря, кукуруза была не совсем по профилю возглавляемого Захаржевским
института, но так необходимо было напомнить о себе на самом верху, где про