"Дмитрий Вересов. Черный ворон (Ворон 1) [B]" - читать интересную книгу автора

погуляем по городу. Я ведь только сейчас понял, как соскучился по белым
ночам.
- Я тоже... Пока я умываюсь, спустись, свари нам кофейку. И напомни,
пожалуйста, миссис Амато, - она усмехнулась, - чтобы все приготовила к
нашему приходу. - Она усмехнулась еще раз.
- Чему смеемся? - осведомился он.
- Да так... Надо же, столько лет прошло, а все не привыкну. "Миссис
Розен, миссис Амато"...
- Это еще ничего, - невинно заметил он. - Там, у себя она вообще
"Ваше Превосходительство".
Она звонко рассмеялась, развернулась и поспешила в ванную, смежную со
спальней. Оттуда сразу донесся шум воды. Застегнув пуговицы на рубашке, он
взял с подоконника пачку сигарет и зажигалку. Кофе, о котором просила
жена, крепкий, горячий, залитый в термос-кувшин, уже ждал ее внизу, в
кухонном отсеке их - "люкса". Мужчина закурил, задумчиво глядя в окно.
За окном, под бледно-голубым северным небом расстилались серые воды
Финского залива...


Глава первая

ЗАМОК ВЕДЬМ И ХИЖИНА БЛУДНИЦЫ
(1955-1956)

I

Невский проспект... Вот ты какой, Невский проспект - чистые
троллейбусы, первые пешеходы, а среди них - девушки в ярких летних
платьях. Стучат по мытому асфальту каблуки лодочек, утреннее солнце
отражается в окнах величественного здания, у входа в которое мраморная
доска с надписью "Государственная Публичная библиотека"...
Алексей, не поднимаясь со скамейки, выпрямился, разминая занемевшую
спину, достал из кармана бушлата "Звездочку", продул гильзу, размял
привычно, затянулся... В тот раз он толком и не рассмотрел ничего - все
бегом, бегом, да и голова была другим занята... Зато теперь времени хоть с
кашей ешь, а Невский - он тут, и никуда не денется. Настоящий.
Алексею вспомнился совсем другой Невский - в станице Трехреченской,
названной так в память той, прежней, разгромленной большевиками в тридцать
первом. Среди амбаров, фанз и палаток тянулся тот Невский проспект, а
пересекала его под прямым углом другая "главная" улица - улица Поэзии и
Грусти. На перекрестке стоял длинный каменный сарай, объединявший в себе
трактир, клуб, постоялый Двор. Именно там и протекла большая часть той
глупой, пьяной, залихватски-идиотской зимы, которой ограничилось его
служение "белой идее". К семеновцам он, гимназист выпускного класса
харбинской гимназии Белова, попал не столько под влиянием своего тезки и
однокорытника Лехи Розанова, оставшегося в Трехреченской и погибшего через
год "смертью героя" (захлебнулся во сне собственной пьяной блевотиной),
сколько из отроческой фанаберии. Осточертела ему, видишь ли, чистая
квартирка с китайской прислугой и портретом товарища Сталина в гостиной,
истерические болыпевизанки из Клуба советских граждан, газетенка с