"В.Вересаев. Художник жизни. (О Льве Толстом.)" - читать интересную книгу автора

казаками, ухаживает за казачками. Кутит, играет в карты, играет своею
жизнью. Отправляется в рискованные экскурсии. Однажды неприятельская
граната разорвалась у самых ног Толстого, разбив колесо и лафет пушки, при
которой Толстой был "уносным фейерверкером". Уж в глубокой старости Толстой
несколько раз вспоминает об этом случае и в письмах, и в дневнике: "Если бы
дуло пушки, из которой вылетело ядро, на одну тысячную линию было отклонено
в ту или другую сторону, я бы был убит". В другой раз, во время "сквозной
оказии" на Грозную, Толстой чуть не попал в плен к чеченцам и только,
благодаря лихости своего коня, ускакал от них со своим кунаком, мирным
чеченцем Садо. В это же время в "Современнике" появляется первое
литературное произведение Толстого "Детство" и обращает на себя внимание
всех любителей литературы.
Толстой переводится в дунайскую армию, действующую против турок,
участвует в осаде Силистрии. Он захлебывается огромными впечатлениями
жизни. "Сколько я переузнал, перечувствовал в этот год!" - пишет он брату
Сергею. Начинается севастопольская кампания. Толстой спешит перевестись в
Крым. Один из бывших боевых товарищей его вспоминает: "Толстой своими
рассказами и куплетами воодушевлял всех в трудные минуты боевой жизни. Он
был в полном смысле душой батареи. Толстой с нами, - и нет конца общему
веселью. Нет графа, укатил в Симферополь, - и все носы повесили.
Возвращается мрачный, исхудалый, недовольный собою. Отведет меня в сторону
подальше и начнет покаяние, как кутил, играл, где проводил дни и ночи, -
казнится и мучится, как настоящий преступник". В бригаде Толстой оставил по
себе память, как ездок, весельчак и смельчак. Так, он ложился на пол, на
ноги ему ставился в пять пудов мужчина, и он, вытягивая руки, поднимал его
вверх. На палке никто его не мог перетянуть. Толстой выдерживает знаменитую
севастопольскую осаду, обращает на себя общее внимание своею храбростью. В
"Современнике" появляются его рассказы "Севастополь в декабре",
"Севастополь в мае" и производят сенсацию. Вдова Николая I плачет над этими
рассказами, Александр II приказывает перевести их на французский язык.
После сдачи Севастополя Толстой был послан курьером в Петербург. Он
приехал, окруженный двойным ореолом, - героя, вышедшего из ада осажденного
Севастополя, - и восходящего литературного светила первой величины.
"Вернулся из Севастополя с батареи, - рассказывал Тургенев Фету, -
остановился у меня и пустился во все тяжкие. Кутежи, цыгане и карты во всю
ночь; а затем до двух часов спит, как убитый. Старался удерживать его, но
теперь махнул рукой". Петербургская литературная семья приняла Толстого с
распростертыми объятиями. Семья эта была очень блестящая: Тургенев,
Некрасов, Гончаров, Островский, Григорович, Фет... Но не застенчивым
новичком, ослепленным блеском ярких имен, вступает Толстой в эту заповедную
среду. "С первой минуты, - рассказывает Фет, - я заметил в молодом Толстом
невольную оппозицию всему общепринятому в области суждений". - "Какое бы
мнение ни высказывалось, - сообщает Григорович, - и чем авторитетнее
казался Толстому собеседник, тем настойчивее подзадоривало его высказать
противоположное и начать резаться на словах. Глядя как он прислушивался,
как всматривался в собеседника из глубины серых, глубоко запрятанных глаз,
и как иронически сжимались его губы, можно было подумать, что он как бы
заранее обдумывает не прямой ответ, но такое мнение, которое должно было
озадачить, сразить своею неожиданностью собеседника". Всех он ворошит,
задирает, раздражает, - и всех поражает огромностью стихийно кипящего в нем