"Джейн Веркор. Плот "Медузы"" - читать интересную книгу автора

такой собеседник, как Эстер Обань, подробности интимной жизни Стендаля,
Бальзака, а если говорить о времени более близком, Пруста или Малларме,
сохранила их голос, неповторимую интонацию, все их колебания, попытки
самозащиты и внезапные глубинные прозрения, когда человек постигает вдруг
утаенную до сих пор от всех частицу правды о самом себе. Какой незаменимый
источник ценнейшей информации для понимания произведений писателя, их
генезиса! Какая невосполнимая утрата, если эти драгоценные записи погибнут
и никто их не обнародует! Вот почему я подавил некоторые соображения
щепетильности и, решив утаить до поры до времени подлинное имя писателя и
опустить кое-какие факты, в которых слишком легко угадываются действующие
лица (по истечении подобающего срока я внесу необходимые разъяснения,
которые позволят восстановить все факты и подлинные имена), стал приводить
свою находку в порядок.
Да, именно в порядок, потому что в этой длинной, урывками записанной
"исповеди" (многие ее места совершенно непонятны без заметок, которые
Эстер, слушая, набрасывала на клочках бумаги) не было никакой
последовательности [вдобавок эти заметки очень трудно датировать; к
счастью, на одном листке указана дата рождения - 1919 г., а дальше
говорится, что писателю около сорока; следовательно, записи были сделаны в
самом конце пятидесятых годов - в 1958-м или 1959-м (прим.авт.)]. Иными
словами, мне в руки попала самая настоящая головоломка. Тем более что я
забыл упомянуть главное: курс лечения у Эстер проходил не сам писатель, а
его молодая жена.
Загадка номер один: зачем так подробно расспрашивать мужа, когда лечишь
жену? Второй загадкой можно, пожалуй, считать последовавшую вскоре после
этого трагическую гибель писателя и его жены (еще одна автомобильная
катастрофа - но случайная ли?).
По-видимому, Эстер не поддерживала с супругами дружеских отношений (во
всяком случае, мужа она прежде не встречала), однако с женой, несомненно,
была связана какими-то общими занятиями. Я не мог установить, какими
именно: ни заметки Эстер, ни магнитофонные записи не содержат на этот счет
никаких намеков. Но по некоторым оброненным вскользь словам можно
предположить, что они состояли в одном спортивном клубе - играли то ли в
гольф, то ли в теннис (а может, занимались другим видом спорта). Однако
все это только предположения.
В данном случае больная интересует нас лишь постольку, поскольку она
связана со своим мужем, знаменитым писателем. Их общая гибель заставляет
задуматься над характером ее болезни (а также над причиной их смерти).
Итак - головоломка. Должен ли я был опубликовать, не меняя в них ни
слова, заметки и записи в том беспорядке, в каком я их нашел? Это было и
проще, и соблазнительней. Тем более что в наши дни хаотичность и
бессвязность считаются альфой и омегой таланта, nec plus ultra [здесь:
высшее достижение (лат.)] искусства. Поскольку в начале века кое-кто из
талантливых писателей писал заумно, заумь стала подменять собой талант.
Кстати, выдумка и вправду талантливая: если ваш король гол, сделайте из
него головоломку, - кто посмеет утверждать, что среди тысячи разрозненных
фрагментов не спрятаны кружева и драгоценности?
Подлинная глубина поверяется только ясностью смысла. Лично я страдаю
тяжелой и неизлечимой болезнью - уважением к читателю. Уж если ты
_печатаешься_, стало быть, хочешь, чтобы тебя читали, а значит - поняли,