"Д.В.Веневитинов. Владимир Паренский " - читать интересную книгу автора

лицо его так побледнело, что она замолчала и заботливо на него смотрела.
Долго оба безмолвствовали - он от беспорядка мыслей, она от страха или,
может быть, от другого чувства, еще сильнейшего.
Наконец Владимир прервал тишину:
- Друг мой! Слыхала ли ты про любовь?
- Слыхала, - отвечала вполголоса робкая дева.
- Страшись этого чувства.
- Отчего?
- Оно... оно меня убило. Там, на этом севере, я знал деву.
Она была так же мила, как ты; прости меня, Бента, она была тебя милее...
При этих словах Бента, которая до сих пор лежала на плече Владимира,
приподнялась и отодвинулась.
- И где же теперь эта дева? - спросила она.
- Где? не знаю. Она... но у ней щеки не горели этим пурпуром, у ней
сердце не билось, как твое.
Бента снова склонилась на плечо юноши.
- Если ты любил, - сказала она, - если ты любишь: можешь ли быть
суровым? Чуждаться людей? Ужели она могла не любить тебя?
- Слыхала ли ты, - прервал ее Владимир, - что любовь уносит покой
сердца и драгоценнейшее сокровище девы - невинность?
- Слыхала, и не верю. Нет! не могу верить...
Река слез мешала ей говорить более.
- Люби меня, и я буду добрее, - шептала она, рыдая, и бросилась на шею
Паренскому.
- Оставь меня! Оставь меня! - говорил он, отталкивая деву. - Беги! ты
еще невинна.
- Люби: я буду добрее, - шептал дрожащий голос.
- Беги! - закричал юноша, - ты меня не знаешь. Ты будешь проклинать
меня. Я...
- Люби меня! Я твоя навеки. - Бента еще не договорила своих слов, как
уже пламенные уста Владимира горели на груди ее. Они упали на скамью...
Не осуждайте их, друзья мои!., не осуждайте их... Если б мне было можно
продлить ваш восторг, счастливцы! Если б мне можно было превратить эту
ночь осеннюю в прелестный вечер мая, унылый свист ветра в сладостный голос
соловья и окружить вас всею прелестью волшебного очарования! Но хотеть ли
вам другого счастья? Любовь - лучшая волшебница. В первый раз в объятиях
друг друга, вам более желать нечего. О Бента! Зачем не скончала ты жизни,
когда твой друг прижимал тебя так крепко к груди своей? Твое последнее
дыхание было бы счастливою песнею. На земле не просыпайся, дева милая!
Скоро... неверная мечта взмахнет золотыми крыльями, скоро, слишком скоро
слеза восторга заменится слезою раскаяния.
- Нет! Владислав! Этого не могу простить. Подумай сам. Тебе двадцать
лет, барону пятьдесят. И ты с ним связываешься! За что? за безделицу: за
то, что он вырвал у тебя перчатку сестры моей и отнял случай поднести ее,
покраснеть и пролепетать несколько слов. Признаюсь, я служу уж второй год,
три раза был секундантом и сам имел две честных разделки, а никогда не
находился в таком неприятном положении. Что скажет отец мой, когда узнает
завтра, чем дело кончится, узнает, что ты имел дуэль с бароном, убил его
или сам убит? Гроза вся рушится на меня. Опять мне недели на три выговоров
и советов.