"Александр Фомич Вельтман. Приключения, почерпнутые из моря житейского " - читать интересную книгу автора

- Больше не дам.
- Для первого знакомства, извольте!
Заплатил деньги, отправился к другому литератору, который между прочим
похвастался собранием редких автографов.
- Ах, у меня есть собственноручные записки всех великих людей прошлого
столетия и", между прочим, кажется, письма царевны Софии.
- Как это любопытно! позвольте мне взглянуть.
- Сделайте одолжение! Да не угодно ли вам посетить меня сегодня
ввечеру, я бы вам показал кстати альбом рисунков одной дамы: все лучшие
живописцы Европы рисовали для нее.
- Сегодня, право, не могу; завтра, если можно...
- Как жаль, завтра она уезжает. Хоть на минутку заезжайте.
- Очень хорошо.
Вот Михайло Памфилович поскакал к одному знакомому за автографами, а в
один знакомый дом за альбомом.
Этот знакомый дом был дом Софьи Васильевны, в котором мы не были со
времени бегства Саломеи Петровны. Петр Григорьевич, убедившись, что дочь
бежала, плюнул и сказал жене:
- Вот твое воспитание!
Но Софья Васильевна была в отчаянии.
Желая утешить себя по крайней мере устройством судьбы Катеньки, она
послала на третий день за Василисой Савишной.
Василиса Савишна явилась, словно подернутая туманом.
- "Слышала, Василиса Савишна? - сказала Софья Васильевна, залившись
слезами.
- Слышала, сударыня! да это чудо какое-то; знаете ли, почему я к вам и
идти не хотела?
- Что такое?
- Федор Петрович сквозь землю провалился.
- Как?
- Да так и так.
Эта новость совершенно убила Софью Васильевну. Два несчастия
совершились; надо было ожидать третьего. Но вместо ожидаемого несчастья
через несколько дней перед домом на улице остановилась роскошная карета,
запряженная чудной четверкой гнедых; человек в ливрее вбежал в переднюю и
спросил, дома ли господа?
- Кто такой? - спросила нетерпеливо Софья Васильевна. Ей подали два
билетика, на одном напечатано было:
"Федор Петрович Яликов", на другом: "Саломея Петровна Яликова".
- Петр Григорьевич! - вскричала Софья Васильевна, бросаясь в кабинет к
мужу, - Петр Григорьевич!...
- Что такое, матушка?
Но Софья Васильевна без памяти, без слов упала в кресла, а билетики
упали на пол.
- Что такое? - повторил Петр Григорьевич, поднял билетики, взглянул на
них и онемел.
- Это что за штуки! - вскричал он, наконец. - Насмешка над отцом!
- Зови их! - произнесла слабым голосом Софья Васильевна; я умираю...
- Их? чтоб нога их здесь не была! - вскричал снова Петр Григорьевич.
Софья Васильевна ахнула и повисла, как мертвая, на креслах. Петр