"Василий Величко. Кавказ " - читать интересную книгу автора

условия, то и они, и вверенные им задачи неизбежно уступят сложившимся
местным традициям, русское достоинство и служебная честь не выдержат натиска
бытовых азиатских условий в ущерб государственному престижу и дальнейшим
судьбам края.
Естественно, что переход от одного строя и склада жизни к другому
должен сообразоваться с народной психологией, и перемена в существе
отношений должна быть сопряжена с возможно меньшим изменением и осложнением
их форм. Даже и при этом условии работа, направленная к культурному
присоединению того или иного края, отличающегося чуждыми бытовыми чертами,
требует руководителей особенно мудрых, стойких и всесторонне знающих местные
условия . Это должны быть не только блюстители закона и спокойствия, но и
созидатели по призванию, ревнители широко понятого
национально-государственного дела.
Это сознавали, еще до присоединения Грузии, выдающиеся русские люди,
как, например, Потемкин и представитель России при дворе царя Ираклия II,
Бурнашев. В недавно вышедшей книге, посвященной последнему, много интересных
черт, рисующих эпоху. И Бурнашев, и непосредственный руководитель его,
командовавший северно-кавказскими войсками граф Павел Потемкин - истинно
русские люди, верившие в русскую правду и доброжелательные к кавказскому
населению, в противоположность современнику их, иностранцу-авантюристу
Тотлебену.
"Труды ваши делают вам честь, и плоды их - славу имени и благодарность
грузинского народа", - пишет Потемкин Бурнашеву. Он вмешивается даже в
мелочи; например, узнав, что два царевича поссорились из-за какой-то княжны,
он рекомендует Бурнашеву "потщиться объяснить им, что нет в свете такой
девицы, за которую с братьями можно бы было ссориться". Замечает Потемкин
малейшие промахи. "Получил я жалобу от князя Эраста Амилахварова, что
лекарь, при вас находящийся, отнял у него жену и ему самому проломил голову.
Исследуйте сие дело, не допускайте своевольству начинаться в той земле, где
должно ловить сердца и привязывать к себе" . Завет простой и великий.
Как человек, не допускавший своевольства, первое место среди русских
правителей края занимает, бесспорно, Ермолов. Гроза непокорных, строгий, но
справедливый охранитель мирных интересов всего населения, которое он
буквально воспитывал в духе законности и порядка , он первый понял значение
русского народного элемента как начала, сближающего русскую власть в крае.
Ермолов изобрел и стал вводить в жизнь практичнейший из применявшихся
доселе способов русской колонизации: он учреждал оседлость для женатых
кавказских солдат в военных поселениях при штаб-квартирах; в 1826 году
образовано было девять, так называемых, семейных рот; дело не обошлось без
земельных споров с коренным населением; избирались места, удобные в
отношениях военном, климатическом и сельскохозяйственном.
Администрация тогда сознавала, что нельзя, пересадив людей на чужбину,
оставить их там на произвол судьбы; помощь оказывалась не на бумаге только,
но и на деле. Плоды этой меры видны до сих пор, и если о чем приходится
сожалеть, так это о менее широком и убежденном ее применении после Ермолова.
Как ни завидовал Паскевич славе Ермолова, как ни старался показывать свое
превосходство над ним, - пришлось, однако, следовать его предначертаниям в
данном вопросе; но это служение русскому народному делу нашло противовес в
колонизации некоторых частей Закавказья армянами, усердно начатой при
Паскевиче и принявшей размеры прямо опасные, именно теперь , после того, как