"Дэвид Вебер. Флагман в изгнании (Хонор Харрингтон - 5) " - читать интересную книгу автора

ноша БЖП и громадные расходы на армию? Республика превратилась в паразита,
которому надо было уничтожать все больше и больше носителей, чтобы выжить.
Но количество носителей не бесконечно, и, сожрав последнего, паразит
погибнет сам.
Роберт Пьер заглянул под поверхность. Он увидел неизбежный исход,
попытался его остановить и не сумел. Он попал в ловушку - будто слепой
канатоходец, которому приходится бежать по проволоке, жонглируя дюжиной
гранат. Он управлял машиной, но и она цепко держала его в своих челюстях.
Пьер отвернулся от окна и пошел к столу, продолжая перебирать в уме
оставшиеся у него возможности.
По крайней мере, он добился того, чего не сумели добиться
Законодатели, сказал он себе с горечью. Он пробудил низшие классы от
апатичного сна, но проснулись они невежественными. Слишком долго они были
трутнями. Их научили, что так и должно быть, и ярость их была направлена не
на уничтожение старой системы и строительство новой, а на наказание тех,
кто "предал" их, лишив "законных экономических прав".
Возможно, он сам был виноват в этом, потому что схватился за знакомые
лозунги, когда оседлал громадного голодного зверя - Народную Республику. Он
использовал выгодные и привычные пути ради выживания, использовал риторику
людей вроде Корделии Рэнсом. Этот язык толпа хорошо понимала, а он боялся
толпы. Он не мог скрыть этого от самого себя. Хоть он и презирал тех, кто
довел ситуацию до нынешнего состояния, Пьер тоже боялся. Боялся неудачи.
Боялся признаться толпе, что быстрых решений проблемы нет. Боялся, что этот
зверь развернется и пожрет его самого.
Он ведь собирался провести настоящие реформы, устало вспомнил Пьер.
Правда собирался. Но толпа хотела быстрых решений и простых ответов, и ей
было все равно, что на самом деле мир устроен не так. Хуже того, толпа
попробовала крови и обнаружила, как приятно уничтожать врагов. Она смутно
начала понимать свою огромную дремлющую мощь. Толпа напоминала подростка со
склонностью к убийству, управляемого порывами, которые ему самому не ясны,
лишенного самодисциплины, которая могла бы обуздать эти порывы. Был только
один способ не стать жертвой толпы - предложить ей другие жертвы.
Так он и сделал. Он указал на Законодателей - вот предатели,
разжиревшие на богатствах, которые должны были пойти на пособия. Он
заклеймил их как воров и взяточников, а богатство семей Законодателей
позволяло ему сделать это - они и правда украли огромные состояния. Но он
не сказал толпе - а она не хотела этого слышать, - что все богатства
Законодателей составляли лишь каплю долгов Хевена. Конфискация их имущества
дала временное облегчение, иллюзию улучшения дел, но на большее средств не
осталось. Тогда он отдал толпе самих Законодателей. Он натравил на них
подчиненное Оскару Сен-Жюсту новое Бюро государственной безопасности.
"Народные суды" осуждали на смерть семью за семьей - по обвинению в
предательстве и преступлении против народа. И во время всех этих казней он
выяснил, что кровопролитие ведет за собой только новое кровопролитие. Вера
в законность права на месть "предателям" только подогревала лихорадку
толпы, и когда очередная порция жертв заканчивалась, требовались новые.
И когда Пьер понял, что не сможет выполнить даже самые малые обещания
реформ, с которыми пришел к власти, он осознал, что рано или поздно, не
сумев стать для толпы спасителем, он тоже падет ее жертвой - если только не
отыщет, кого бы еще обвинить. И тогда в отчаянии он обратился к Корделии