"Ирина Николаевна Васюченко. Голубая акула " - читать интересную книгу автора

нематериально, иначе с таким скарбом мне не разместиться бы и в Зимнем
Дворце.
А вот, извольте, последнее мое приобретенье, в своем роде перл: рассказ
Ольги Адольфовны. Мы, как всегда, поутру вместе ехали на службу. До Харькова
отсюда десять верст, паровик тащится полчаса. Обычно мы оба по пути читаем,
а сегодня разговорились. Очевидно, ей хотелось поделиться с кем=нибудь
свежим впечатлением, не вполне заурядным даже в наши дни.
Вчера под вечер ее навестил молодой человек, сын Мусиной крестной. Я
видел его мельком: ражий неопрятный детина с развинченной походкой. К Ольге
Адольфовне он заходил попрощаться. Он анархист и сейчас отправляется на
Кавказ добывать средства для нужд партии. Пожимая плечами, моя собеседница
рассказывала:
- Я ему говорю: "Постойте, Жорж, не пойму, зачем именно на Кавказ?" А
он в ответ так, знаете, покровительственно: "Это моя идея! Как известно, на
Кавказе в горах много отшельников. Я убежден, что они прячут у себя большие
ценности".
Я изумилась:
- Отшельники? С какой стати?
- Вы наивны. Пользуясь почетом у окрестного населения, эти люди,
конечно, должны были получать разного рода подношения. Заметьте, это
продолжалось годами. Десятилетиями! Среди прочего там должны были попадаться
и золото, и драгоценные камни, скапливаясь в немалом количестве. Так вот,
цель состоит в том, чтобы экспроприировать отшельников.
- Побойтесь Бога!
- Бога нет.
Сообразив, что здесь бесполезно взывать к нравственности, я попыталась
привести довод, более доступный его пониманию.
- Ах, - говорю, - да я не о том. Во=первых, даже если вы правы в своих
предположениях, в чем я очень сомневаюсь, почему вы думаете, что отшельники
так легко позволят себя грабить? Горец, даже когда он стар, может за себя
постоять. И потом, населенье, как вы сами сказали, отшельников уважает.
Представьте, что будет с вами, когда в округе станет известно о вашем
промысле.
Он покосился на меня еще более превосходительно, явно имея в виду
слабость бабьего ума:
- Никто ничего не узнает. Разумеется, отшельников придется убирать.
Тут Жорж извлек из складок своей одежды внушительных размеров револьвер
и стал хвастливо помавать им перед моим носом. У меня опустились руки. Но
все же я спросила:
- А Екатерина Герасимовна? Как она смотрит на ваши планы?
- Мне двадцать шесть лет, - отрезал он. - Я давно обхожусь без
матушкина позволенья. Она ищет жениха для сестры, ее больше ничто не
интересует. Такая, знаете, узость... Люськино замужество для нее важнее, чем
идеалы анархизма! Нет, она, конечно, пыталась меня отговорить. Но скоро
махнула рукой.
- Вы можете догадаться, Николай Максимович, что мне не оставалось
ничего иного как последовать ее примеру, - закончила Ольга Адольфовна со
вздохом, и ее уста сложились в добродетельную гримаску скорби о людском
неразумии. А глаза усмехнулись. Я заподозрил, что случай столкнул меня с еще
одним коллекционером. Но высказывать свое предположение вслух остерегся.